— Сдать оружие, — буркнул он.

Нандор хмыкнул, медленно расстегнул пиджак, демонстрируя пустую кобуру на поясе.

— А мы безоружны, командир.

Охранник нахмурился, но, увидев удостоверение в руках Шаи, отступил.

Я толкнул тяжелую дверь и вошел первым.

Кабинет Волкова был проявлением того, когда человеку некуда девать деньги. Панорамные окна, дорогая мебель, картины. Сам хозяин кабинета сидел за столом и что-то писал. При нашем появлении он отложил ручку, снял очки и поднялся навстречу, широко улыбаясь.

Олег Петрович Волков. Ровесник моего отца, подтянутый, с благородной сединой на висках. Дорогой костюм сидел на нем идеально. Лицо открытое, располагающее, словно он только и ждал, что мы к нему явимся.

— Виктор Андреевич! — воскликнул он, обходя стол и протягивая мне руку. — Какая неожиданность! Рад, искренне рад видеть! Как добрались? Как Москва? По какому вопросу?

Желания жать его ладонь не было, но я не отступал от традиций.

— И вам добрый день, — продолжил он, переведя взгляд на эльфов. — Чем обязан визиту столь достопочтенной службы?

— Шаянин Альк Ш’атир, — сказала Шая, демонстрируя удостоверение, после чего кивнула головой в сторону брата. — Нандор Альк Ш’атир. Мы присядем?

— Конечно, конечно, прошу, — Волков широким жестом указал на кресла перед столом.

Мы сели. Волков вернулся в свое кресло, сплел пальцы в замок и посмотрел на нас с выражением вежливого внимания.

— Итак, надеюсь, ничего серьезного не случилось?

— Случилось, Олег Петрович, — сказал я. — Мой отец чуть не умер.

Лицо Волкова мгновенно преобразилось. На нем отобразилась скорбь, достойная лучшего актера столичного театра.

— Боже мой… Андрей… Я слышал, он плох, но чтобы так… — он покачал головой. — Это ужасно. Мы с ним столько лет знакомы, столько прошли вместе. Мы же фирму поднимали с нуля, своим потом и кровью. Как он сейчас? Есть надежда?

Я слушал этот елейный поток лжи и чувствовал, как внутри поднимается холодная ярость. Но лицо мое оставалось спокойным.

— Надежда есть, — сказал я. — Вчера я нашел причину его болезни.

— Да? — Волков подался вперед. — И что же это? Врачи что-то обнаружили? Какая-то редкая инфекция?

Я полез во внутренний карман пиджака. Медленно, не сводя с него глаз, достал те самые «котлы» и аккуратно, с тихим стуком, положил их на полированную поверхность стола перед ним.

— Вот, — сказал я. — Это и есть причина.

Волков посмотрел на часы. Его лицо не дрогнуло, но я заметил, как едва заметно дернулся уголок его глаза, и как он на долю секунды перестал дышать.

— Часы? — переспросил он, поднимая на меня удивленный взгляд. — Простите, Виктор, я не понимаю. Часы стали причиной болезни? У Андрея аллергия на платину?

Ну акте-е-е-ер. Ну тала-а-ант!

— Не на платину, — вмешалась Шая. — А на некротическую магию, которой пропитан этот предмет. Это артефакт, Олег Петрович. Вампирический контур, настроенный на высасывание жизненной силы. И вы это прекрасно знаете.

Волков откинулся на спинку кресла и рассмеялся.

— Магия? Вампиры? Господа, вы серьезно? Мы в двадцать первом веке, в деловом центре столицы. Я занимаюсь производственной деятельностью и поставками, а не чтением сказок братьев Гримм. Это просто дорогие часы. Насколько мне известно, это подарок от близкого человека.

— От Алины, — подсказал я. — Вашей протеже, которую вы так любезно подложили моему отцу в постель.

Волков перестал улыбаться. Его взгляд ожесточился.

— Выбирайте выражения, молодой человек. Алина самостоятельная взрослая женщина. Если у них с Андреем возникли чувства…

— Чувства у нее возникли только у к банковскому счета, к которому она так рвалась, — отрезал я. — Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать столичных шлюх. Мы здесь, чтобы поговорить о вас и об Игнате Вороне.

При упоминании этого имени Волков моргнул. Это была неконтролируемая реакция. Зрачки расширились.

— О ком? — переспросил он, но в голосе уже не было прежней уверенности.

— Игнат Ворон, — повторил Нандор, с интересом разглядывая свои ногти. И впервые подав голос с того момета, как мы вошли в кабинет. — Известный в узких кругах барыга, торгующий всякой запрещенной дрянью. В том числе и такими вот чудо-часиками.

Шая достала из папки лист бумаги и положила его рядом с часами.

— Транзакция на круглую сумму с одного из ваших оффшорных счетов. Дата совпадает с началом болезни Андрея Громова. Получатель — фирма-помойка, связанная с Вороном.

Олег Петрович посмотрел на бумагу, не беря ее в руки. Он просто смотрел на цифры. Я заметил, как на его виске забилась жилка.

— Банальное совпадение, — сказал он хрипло. — Я не обязан отчитываться перед вами о своих сделках. Вы же не налоговая. Где вообще ваше постановление?

— Постановление на что? Мы просто беседуем. Вы правы, что не обязаны перед нами отчитываться, — согласился я, поднимаясь. — А вот перед Инквизицией придется. Покушение на убийство главы аристократического рода с использованием черной магии. Знаете, что за это бывает?

Я наклонился над столом, упершись руками в столешницу, глядя ему прямо в глаза.

— Я знаю, что это ты, Волков. Я знаю, что ты хотел убить отца, чтобы прибрать к рукам бизнес. Думал, что старик тихо сдохнет, а куклу потом приберешь как-нибудь в сторонку, никто и не заметит. Думал, что сыночек-алкоголик не вмешается и вообще не является для тебя никакой помехой.

Я сделал паузу.

— Одного я не могу понять, — скрипнул зубами. — В какой момент ты из порядочного бизнесмена и партнера опустился до того, чтобы убить лучшего друга.

— Кто бы говорил, — сказал он высокомерно, вздернув подбородок. Но я видел, как он побледнел, а на лбу выступила испарина.

— Мы закончили, — сказала Шая, поднимаясь. Она забрала лист с распечаткой. — Хорошего дня, Олег Петрович. И не