— У меня что, будет младшая сестренка? — шепотом спросила Ринне у старшей сестры, — ну, то есть у нас. Офигеть! Аюми-сан, вы… — повисла секундная пауза, — хорошая. Я на вас ни капельки не злюсь. А разрешите животик погладить, когда в онсен пойдем? А вам вообще можно в горячую воду? Моя сестренка не обожжется? Может, не надо вам в кипяток? Тут на балконе джакузи есть, давайте там с вами посидим. Я буду развлекать, чтобы скучно не было. Я больше не самая младшая, надо же.

— Не сестренка, братик, — заметно смущаясь, поведала жена Субару-сана. — Наследник. И я не полезу в воду, только ноги погрею, это можно.

— Ого! Братик — это же еще круче! — кажется, Ринне-тян получила подарок лучше, чем любой смартфон, сколько бы мегапикселей в том ни имелось. Очень больших усилий девочке стоило говорить тихо, оставаясь в границах приличий.

Горячие источники. Как их воспели в массовой культуре! И совершенно заслуженно. В современном мире у нас есть бойлеры и душ с подогретой водой, но в том, чтобы погреть свои косточки в воде, несущей частицу подземного огня, есть своя прелесть. Женщины пошли направо, мужчины налево. Ринне так и прилипла к Аюми. Да и Мияби поглядывала в сторону своего будущего братишки.

Мы же с Субару-саном отправились в частный онсен, снятый им для нас двоих. Сначала в душевую, а затем уже в бассейн, исходящий паром. Слева и справа нас прикрывают высокие трехметровые изгороди, и если какой-нибудь извращенец, подобный легендарному саннину из моей любимой манги, захочет подсматривать, ему придется занять позицию с биноклем на другой стороне ущелья.

И подглядывать гипотетическому вуайеристу следует не за мной и тестем, а за девушками. Омовение, по правилам Нисиямы, происходит исключительно в обнаженном виде — у гостя есть полотенце, но, входя в воду, его нужно оставить у бортика. Я даже очки снял, чтобы не запотевали. В старые времена еще и разделение на мужскую и женскую половину отсутствовало, сейчас же это правило пало под гнётом современных норм морали.

Не хочется оценивать мужскую красоту, но Цуцуи Субару без одежды оказался отнюдь не красавцем, на какого могли бы клюнуть сразу десять любовниц. Обычным человеком, совсем не атлетом, и даже с парой сотен лишних граммов на боках, незаметных под дорогим костюмом. С моей стороны это не лицемерие, не ханжество и не критика. Всего лишь констатация факта.

Никакого плавания или прыжков в воду в геотермальных водоемах не допускается. Мы с тестем неспешно зашли в источающую белесые клубы пара воду. Как же приятно! И уселись у бортика лицом к горам.

Единение с природой, релакс и степенный разговор. Как и полагается, сначала на отвлеченные темы. О том, что лето обещает быть жарким, о сомнениях в правильности международной политики премьер-министра, о том, что у императора нет наследников, а его единственная дочь уже взрослая женщина, но до сих пор не замужем, что ставит династию под угрозу. Пустая болтовня, мало интересная что мне, что Субару-сану. Разве что я задумался над тем, не может ли принцесса Айко быть кицунэ и ждать своей очереди на продолжение рода на общих лисьих основаниях. Но это глупая мысль, не имеющая особой подоплёки.

— Макото, сынок, — наконец-то начал разговор Субару, — у меня к тебе серьезное предложение.

Глава 29

Обычно словосочетание «серьезное предложение», обращенное к кому-то, у кого есть деньги, означает, что нужно делиться. Мой капитал воображение не поражает, но все-таки позволяет смотреть в будущее без страха и даже на столь скромные накопления кто-нибудь обязательно покусится. Очень надеюсь, что предложение Субару-сана относится к разряду тех, от которых можно отказаться. Вернее, ответить «давайте я приму его попозже» — я же вежливый человек и не хочу никого обидеть.

— Макото, сынок, — это его обращение меня откровенно коробит, но Цуцуи-сан имеет на него право. Называть зятя сыном — норма для тестя, — я предлагаю тебе великую честь. Вступай в Либерально-Демократическую Партию. Тебя ждет в ней большое будущее, я уверен, — конечно же, ложь. Ни на уверенность, ни на мое политическое будущее рассчитывать не приходится.

— Простите за вопрос, что может показаться вам глупым, но зачем? Я на редкость аполитичен.

— Наша партия — доминирующая политическая сила в стране. Налоги, законы, субсидии — всё это решает ЛДП. Мы у власти почти семьдесят лет, с пятьдесят пятого года. Знаешь, почему? Потому что мы умеем держать экономику государства на плаву. Помнишь, как Абэ-сама в две тысячи десятых вытащил Японию из стагнации? В новые времена — новые вызовы, мы боремся с инфляцией и демографией. Вступи в ЛДП — и твои идеи о благотворительности дойдут до кабинета министров. Без поддержки семпаев ты останешься снаружи, стуча в закрытую дверь.

Не то, чтобы наглая ложь, но преувеличивает тесть безбожно.

— Простите, Субару-сан, но я обычный бухгалтер и мыслю бухгалтерскими категориями. Актив и пассив. Вам ведь знакомы эти термины? Актив — все, что приносит прибыль. Пассив — это затраты. И пока я вижу, что моё членство в партии станет для нашей с Мияби семьи пассивом. Мне придется тратить какую-то часть времени на партийные съезды, так ведь? Еще и взносы платить, а взамен что? Участие в принятии решений в сферах, где я некомпетентен? Признаюсь вам, как родственнику — я немного трусоват и нерешителен, боюсь, что мои решения сделают только хуже для страны. Кроме того… мне неловко об этом говорить.

— Макото-сан, мы же семья. Я с радостью дам тебе совет, как лучше голосовать и приму трудные решения вместе с тобой. Или вместо тебя, возьму на себя ответственность. Ты сможешь сказать мне абсолютно обо всём, — харизматичный же мерзавец! Не уверен, специально он использует доверительный тон, вызывающий на откровенность, или уже машинально на уровне подсознания.

— Понимаете, у политики и тех, кто ей занимается, сложилась особенная репутация. Вы только не обижайтесь, я знаю, что вы честный человек, хоть и ошибались… в вопросах личной жизни. В народе говорят, что все политики обманщики! — выпалил я. — А я человек простой и доверчивый. Боюсь, в партии мной начнут манипулировать, а я этого и не пойму.

— Да,