соматический половой характер
(физический гермафродитизм),
психический половой характер
(мужск. / женск. половая ориентация),
характер, зависящий от способа выбора объекта,
которые до определенной степени варьируются независимо друг от друга и существуют у отдельных людей в различных сочетаниях. Предвзятая литература затруднила выяснение этих отношений, поскольку по практическим мотивам выдвигает на первый план только бросающееся дилетанту в глаза поведение (третий пункт), способ выбора объекта и, кроме того, утрирует прочность связи этого и первого пунктов. Она к тому же преграждает дорогу, которая ведет к более глубокому пониманию всего того, что обыкновенно называют гомосексуальностью, поскольку оно противится двум основным фактам, обнаруженным психоаналитическим исследованием. Первый: гомосексуалистка пережила особенно сильную фиксацию на матери; второй: у всех нормальных людей можно обнаружить, наряду с их явной гетеросексуальностью, очень значительную долю скрытой, или бессознательной, гомосексуальности. Если эти данные принимать в расчет, то это происходит за счет допущения созданного природой в особом настроении «третьего пола».
Психоанализ не призывает ликвидировать проблему гомосексуальности. Из-за этого он вынужден довольствоваться снятием покрова с психических механизмов, которые привели к окончательному выбору объекта, и прослеживанием путей от них к организации влечений. В таком случае он прекращается и передает оставшееся биологическому исследованию, которое именно теперь в опытах Штайнаха[95] обнаруживает очень важное разъяснение влияния вышеупомянутых второго и третьего рядов на первый. Он опирается на биологию, поскольку признает их предпосылкой исходную бисексуальность человеческих индивидов, как и животных особей. Но сущность того, чтó в конвенциональном, или биологическом, смысле называть «мужским» и «женским», психоанализ не в состоянии объяснить, он заимствует оба понятия со стороны и кладет их в основу своей работы. В ходе дальнейшего объяснения мужественность превращается в активность, женственность – в пассивность, а этого недостаточно. Как это предположить или подтвердить экспериментально, что также входит в разъяснительную работу, выпадающую на долю психоанализа и дающую повод для устранения инверсии, я уже пытался объяснить. Если сравнивать эту меру влияния с грандиозными преобразованиями, которых в отдельных случаях Штайнах достигал путем оперативного вмешательства, то, пожалуй, это не произведет внушительного впечатления. Было бы опрометчивым или вредным преувеличением, если бы уже теперь понадеялись на общеупотребимую «терапию» инверсии. Случаи мужской гомосексуальности, в которых Штайнах добился успеха, не всегда соответствуют существующему условию чрезвычайно ярко выраженного соматического «гермафродитизма». Терапия женской гомосексуальности аналогичным способом прежде всего совершенно не очевидна. Если она заключается в удалении одних, видимо гермафродитских, яичников и в имплантации других, предположительно однополых, то у нее практически мало перспектив на использование. Лица женского пола, которые чувствуют себя мужчинами и любят по-мужски, вряд ли позволят вытеснить себя на роль женщины, если это должно быть оплачено не вполне выгодной перестройкой вместе с отказом от материнства.
Либидо и типы характера
Наши наблюдения свидетельствуют, что отдельно взятые люди реализуют универсальный образ человека, едва ли обозримый множеством способов. Если поддаться вполне оправданной потребности выделить в этом сонме отдельные типы, то сразу же окажешься перед выбором, по каким критериям и под каким углом зрения проводить подобную классификацию. Физические свойства подходят для этой цели, безусловно, не хуже, чем психические, наиболее же ценными окажутся такие разделители, которые обеспечат соразмерное совмещение физических и духовных признаков.
Это еще вопрос – удастся ли нам уже сейчас выделить подобного рода типы, или это произойдет несколько позже на еще неизвестном основании? Если ограничить усилия установлением только психических типов, то ситуация с либидо обладает в первую очередь правом служить основой классификации. Позволительно требовать, чтобы эта классификация была не просто извлечена из нашего знания и наших предположений о либидо, но и могла легко находить обратную дорогу к опыту и вносить свой вклад в прояснение нашего понимания всей суммы наших наблюдений. Сразу же можно добавить, что эти типы либидо не следует даже с психической точки зрения считать единственно возможными и что на основе иных качеств можно, видимо, предложить целый ряд других психических типов. Для всех них должно действовать правило: они не могут совпадать с видами заболеваний. Напротив, они обязаны включать в себя все варианты, которые, согласно нашей практически ориентированной оценке, входят в область нормы. Но в своих крайних проявлениях они могут, пожалуй, приближаться к разновидностям заболеваний и тем самым помогать заполнить надуманную пропасть между нормой и патологией.
Теперь позволим себе в зависимости от преобладающего размещения либидо в провинциях психического аппарата выделить три либидозных типа. Дать им название не очень легко; следуя нашей глубинной психологии, хотел бы назвать их эротическим, нарциссическим и навязчивым типами.
Эротический тип легко характеризовать. Эротики – это люди, основной интерес которых – сравнительно большая часть их либидо – обращен к любовной жизни. Самое главное для них – любить, а особенно быть любимыми. Ими владеет страх потерять любовь, и потому они по-особому зависимы от людей, способных лишить их любви. Этот тип довольно часто встречается даже в чистом виде. Вариации же складываются в зависимости от смешения с каким-то другим типом и от добавленного одновременно размера агрессивности. В социальном и культурном отношении этот тип представляет притязания элементарных влечений «Оно», которому подчиняются все другие психические инстанции.
Второй тип, которому я дал кажущееся поначалу странным название навязчивый, отличается доминированием «Сверх-Я», которое в крайне напряженных ситуациях обособляется от «Я». Такие люди обуреваемы страхом перед совестью вместо страха перед утратой любви, демонстрируя, так сказать, внутреннюю зависимость взамен внешней, развивая высокий уровень самостоятельности и в социальном отношении становясь подлинными, главным образом консервативными, носителями культуры.
Третий тип, по праву названный нарциссическим, характеризуется в основном негативно. Никакого напряжения между «Я» и «Сверх-Я» (люди подобного типа едва ли дошли до формирования «Сверх-Я»), никакого превосходства эротических потребностей, основной интерес направлен на самосохранение, они независимы и мало запуганы. Их «Я» располагает большим количеством агрессии, которая проявляется в готовности к активности; в любовной жизни предпочитают любить, а не быть любимыми. Люди подобного типа импонируют другим в качестве «личностей», им особенно свойственно служить опорой
