— Ты куда? — встревоженно спросил он.

— Хочу взять автоглаф, — улыбнулся я и побежал вслед за Елфимовым.

— Ну и коро, я ему говор, ты чё тупо? А он, знае чё? — спросил Трифонович.

— И что он сказал? — с усмешкой прищурился фехтовальщик, видимо, уже предвкушавший финал истории.

— Сказа, что шею мне слома. Хы-хы. Ну я ему нос в голов и вколоти, — рассмеялся Трифонович так, что громогласное эхо пронеслось по коридору.

— Ульян Тимофеевич! Потленилуйте меня свелхулочно! — выкрикнул я, привлекая к себе внимание.

Тренеров я остановил, когда они уже выходили из здания.

— Тебя? — скептически спросил Елфимов. — Михаил, пока ты не разучишь базовые передвижения, любые тренировки будут бессмысленны. Сначала закрепи пройденное, а уже потом поговорим о сверхурочных занятиях, — отмахнулся от меня Елфимов и обратился к Трифоновичу. — Прямо так и сломал нос?

— Снача я слома челюс, а потом уже и нос, — самодовольно заявил громила и пошел следом.

На улице уже было темно. Фонари подсвечивали дорожки, а вот остальная парковая территория утопала во тьме. Дверь скрежетнула от того, что седой охранник стал её закрывать. Я в последнюю секунду швырнул клык болотника в щелку и он улетел в цветник слева от лестницы. Охранник этого даже не заметил.

Тренера направлялись к воротам пансионата, когда я сконцентрировался и призвал Мимо прямо в клумбе. Мимик привычно принял облик Прохорова, покопался в цветнике обдирая кожу о шипы, что отдалось болью в моих предплечьях и нашел клык болотника. Не теряя времени, Мимо рванул следом за Елфимовым.

— Ладно Трифноныч, бывай. Завтра свидимся, — улыбнулся Ульян Тимофеевич и пожал руку тренеру по гимнастике.

Елфимов собирался пройти через калитку, когда его настиг мимик. Из темноты вынырнул двойник Прохорова, подпрыгнул и со всего размаха полоснул клыком болотника по лицу тренера. Рефлексы Ульяна Тимофеевича были, как всегда, на высоте, он сместился с линии атаки и безошибочно пнул ногой своего обидчика. Мимо улетел в темноту, из которой и появился.

— Сука, — прошипел Елфимов, глядя на тыльную сторону кисти, по которой катились одинокие капли крови.

— Что случилось? — спросил подбежавший охранник.

— Что случилось? Баран ты тупоголовый! Вы Прохорова закрыли в карцере? — в ярости выпалил Елфимов, и это меня удивило, так как он за долю секунды не только успел отразить удар, но и рассмотрел нападающего.

— Так точно, а что такое?

— А это тогда кто лежит? — возмутился Елфимов и ткнул пальцем в кусты, стоящие рядом с воротами.

В них лежало бездыханное тело Мимо. С мимиком всё было в порядке, он благополучно заполучил образец ДНК и сбросил клык в кусты. Осталось придумать, как его оттуда вытащить, ведь нас выпускают на прогулку далеко не каждый день.

— Ох, ё моё! — воскликнул охранник. — Ульян Тимофеевич, ради богов, не рассказывай Углову. Если узнает, что мы карцер забыли закрыть, нас же уволят, — взмолился охранник. — А у меня дети малые, надо кормить, а папка без работы останется, это ж как так-то?

— Степаныч, заткнись и тащи его в карцер. У меня нет ни времени, ни желания, чтобы стучать на тебя. Но если это повторится хотя бы ещё раз, — Елфимов погрозил охраннику пальцем.

— Да не повторится! Клянусь здоровьем! — выпалил охранник, приложив руку к сердцу.

— Каким здоровьем? У тебя его уже давно нет, — усмехнулся тренер по фехтованию и вышел через калитку. — Ладно, бывай. Охранник хренов.

Охранник схватил Мимо за шиворот и потащил обратно в пансионат.

— Сопля мелкая. Да как ты вообще оттуда вылез? Там же глухая комната, — сокрушался Степаныч.

Подойдя к пансионату, он осмотрелся в надежде, что Углов не заметит. Повернул ключ в замочной скважине, закинул Мимо на плечо и побежал в подвал, где была арена. Оказалось, что этажом ниже есть подобие тюрьмы. Все клетки были свободны кроме одной, где и сидел Прохоров.

— Щас мы тебя вернём домой, — запыхавшись, сказал охранник, открыл клетку и почувствовал, что по плечу что-то течёт.

А вместе с этим челюсть Степаныча упала на пол. В карцере привалившись к стене дремал Прохоров.

— Уже утро? — Артём потёр глаза и уставился на охранника.

Степаныч зыркнул на плечо и увидел тварь, отдалённо похожую на Прохорова. Она была будто сделана из воска и прямо сейчас таяла на глазах.

— Это он! Это он! Я же говорил, что я не виноват! — вскочил Прохоров, начав тыкать пальцем в мимика, но тот уже исчез. — Скажите Углову, что я не виноват!

— Чертовщина какая-то, — прошептал Степаныч и захлопнул дверь карцера. — Видать, жена была права. Белка пришла. Похоже, пора бросать пить.

В задумчивости охранник направился наверх, а Прохоров ещё долго кричал ему вслед. Но мысли Степаныча были громче слов парня.

* * *

Пограничная застава неподалёку от города Лесной.

Сквозь ночную мглу по ухабам ехал одинокий грузовик. На его борту красовалась надпись «Рыба». В кабине сидели двое, одноногий водитель и молодой парень лет двадцати. С виду — обычные работяги. Потёртые комбинезоны, засаленные лица, мешки под глазами. Ну и, как бонус, смердят потом.

— Когда доберёмся, говорить буду я, — коротко сказал одноногий.

Молодой кивнул и потянулся к боковому карману, в котором лежал пистолет.

В грузовик ударили прожекторы, а на дорогу вышли три бойца с автоматами. Одноногий нажал на тормоз и приоткрыл окно.

— Куда едете? — коротко спросил пограничник, светя фонариком в лицо водителя.

— Начальник, так мы это, из Качканарского рыбхоза. Везём рыбку на продажу в Тагил.

— Путевой лист, — сухо сказал пограничник и протянул руку.

— Так это, всё тута, — одноногий расплылся в улыбке и протянул пограничнику бумаги. — Тяжелая у вас работа. По ночам в такой глухомани стоять, охранять чего-то.

— Ага. Не лёгкая, — поддакнул пограничник, продолжая читать. — Вы в какой Тагил едете? В Нижний или в Верхний?

— Так в Нижний же. Вон там и указано. Нижний.

Пограничник поднял фонарик и снова посветил в лицо водителю.

— Сейчас уточню в Тагиле, ждут ли вас. Ожидайте.

Пограничник вернул бумаги и направился на пост, а два его товарища остались сторожить машину.

— Нам конец, — прошептал парень, стараясь