— И к каким выводам приходишь?

— К тому, что он либо стал бы великим императором, либо погиб бы от рук заговорщиков. Люди не любят тех, кто ставит под сомнение привычный порядок вещей.

— Говоришь как человек, который сам изменил привычный порядок.

— Именно поэтому и говорю, — усмехнулся Цезарь. — У меня есть враги в сенате, которые только и ждут подходящего момента.

— Ты в опасности?

— Всегда. Власть — это постоянная опасность. Но это цена, которую приходится платить за возможность изменить мир к лучшему.

Цезарь встал и снова подошёл к окну.

— Иногда мне кажется, что Крид мудрее меня. Он выбрал маленький мир, который может контролировать полностью. А я пытаюсь управлять огромной империей, где каждое решение порождает тысячу новых проблем.

— Но твоё влияние несравнимо больше.

— А счастье? — задал неожиданный вопрос Цезарь. — Как думаешь, кто из нас счастливее — я со своей империей или он со своим городом?

Брут задумался.

— Сложный вопрос. Что для тебя счастье?

— Раньше я думал, что это власть и слава. Теперь склоняюсь к мысли, что это возможность созидать, не разрушая. Строить, не завоёвывая.

— Тогда Крид, возможно, действительно счастливее.

— Возможно, — согласился Цезарь. — Он нашёл то, что я всё ещё ищу. Способ быть сильным, не будучи жестоким.

К ним в комнату вошёл секретарь с новыми донесениями.

— Из Галлии прибыли вести, — доложил он. — Племена беспокоятся. Говорят о каких-то саксонских набегах.

— Саксы? — переспросил Цезарь. — Это новая угроза?

— Похоже на то, господин. Они пришли с востока и ищут земли для поселения.

Цезарь обменялся взглядами с Брутом.

— Интересно. Посмотрим, как наш философ-воин справится с этой проблемой.

— Ты не собираешься помочь?

— Пока что нет. Пусть покажет, на что способен его метод управления в кризисной ситуации.

— А если не справится?

— Тогда вмешаемся. Но сначала дадим ему возможность проявить себя.

Цезарь взял новые донесения и начал их просматривать.

— Знаешь, Брут, я начинаю думать, что мы живём в переломную эпоху. Старые методы управления перестают работать, а новые ещё не найдены.

— И что это означает?

— Что нужно учиться у всех, кто пытается найти эти новые методы. Даже у бывших врагов.

— Ты серьёзно считаешь Крида учителем?

— Считаю его экспериментатором. А из экспериментов, удачных и неудачных, можно извлечь много полезного.

Цезарь отложил документы и посмотрел на заходящее солнце.

— Иногда мне кажется, что я слишком стар для этого мира. Слишком привязан к старым методам.

— Ты создал величайшую империю в истории.

— Возможно. Но смогу ли я её сохранить? И что останется после меня?

— Твоё наследие, твои законы, твои достижения.

— Или хаос и гражданские войны, — мрачно добавил Цезарь. — История знает много примеров, когда смерть правителя разрушала всё, что он создавал.

— Тогда нужно подготовить достойного наследника.

— Кого? Тебя? Антония? Октавиана? Все они хороши по-своему, но кто из них сможет удержать империю?

Брут промолчал. Вопрос был слишком сложным для простого ответа.

— А вот у Крида есть преимущество, — продолжал Цезарь. — Он не думает о наследниках, потому что бессмертен. Может планировать на столетия вперёд.

— Это преимущество или проклятие?

— И то, и другое. Но в управлении государством долгосрочное планирование — огромное преимущество.

Цезарь встал и направился к двери.

— Пошли, Брут. Нужно готовиться к заседанию сената. Обсудим новые законы о торговле с северными территориями.

— Включая Британию?

— Включая Британию. Пора признать реальность — Камелот стал важным игроком, нравится нам это или нет.

Они вышли из комнаты, оставив на столе донесения о далёком белокаменном городе, где бывший разрушитель пытался стать созидателем, а молодой король учился мудрости у своего бывшего врага.

Цезарь не знал, что его собственные дни сочтены, что скоро ножи заговорщиков прервут его размышления о будущем империи. Не знал, что Крид переживёт их всех и будет помнить о старом диктаторе как об одном из немногих римлян, способных видеть дальше сегодняшнего дня.

Но пока что он просто шёл по коридорам своего дворца, думая о том, как удивительно переплетаются судьбы людей и народов, и как сложно отличить врага от учителя в этом запутанном мире политики и власти.

Глава 4

Переговоры с саксами проходили в павильоне, установленном на нейтральной территории между Камелотом и саксонским лагерем. Артур прибыл в сопровождении небольшой свиты — Крида, Валерия, нескольких охранников и юного Мерлина, который внимательно наблюдал за происходящим.

Саксонская делегация оказалась внушительной. Во главе стоял Хенгист — могучий воин с седой бородой и холодными голубыми глазами. Рядом с ним — его брат Хорса, более молодой, но не менее свирепый. За ними — десяток вождей поменьше, все в боевых доспехах, все с оружием у пояса.

— Артур Пендрагон, — произнёс Хенгист, с любопытством изучая молодого короля. — Слышал о тебе. Говорят, твой отец был великим воином.

— Был, — кратко ответил Артур. — А теперь поговорим о ваших намерениях.

— Наши намерения просты, — сказал Хорса. — Нам нужны земли. Хорошие земли для наших людей.

— Для этого необязательно жечь деревни и убивать мирных жителей, — возразил Артур.

— А как ещё показать, что мы серьёзно настроены? — усмехнулся Хенгист. — Если просто попросим — кто нас услышит?

— Я вас слышу. И готов обсуждать мирное решение.

Саксонские вожди переглянулись. В их взглядах читалось удивление — они явно не ожидали такого подхода.

— Что ты предлагаешь? — спросил Хенгист.

— Земли в северной части острова. Там много свободных территорий после войн. Можете основать там свои поселения.

— А в обмен на что?

— На мир. На торговые отношения. На взаимную помощь против общих врагов.

Хорса презрительно фыркнул.

— Север — это холодные болота и голые скалы. Нам нужны плодородные земли юга.

— Юг уже