А потом хотя бы и света не видеть. А он что сделал с этими алмазами? -- спросил королевич... -- Хуже и не выдумаешь, -- ответил скоморох, -- он всыпал их в золотую погремушку и подарил вашему высочеству. Глаза у королевича потухли... Он опустил голову, потом поднял ее и сказал: -- Ты врешь, этого не может быть. Страдание и мука была в его лице и он кусал губы, чтобы удержать слезы. -- Убей меня Бог! -- воскликнул скоморох, -- если вру... Обнажите вашу шпагу и проткните меня ею, если я вру, сделайте меня самым последним вашим слугой, хотя я и должен быть первым, если я вру! Но королевич закачал головой. -- Я тебе не верю, -- произнес он, смотря на скомороха взглядом полным тоски, -- колдун -- наш придворный астролог и не стал бы так зло шутить надо мною. Скоморох опять начал божиться, что он не врет, но королевич твердил: -- Нет, нет, этого не может быть. Он не такой человек... -- Э, ваше высочество, -- сказал скоморох, -- разве ихнего брата разберешь? У них все на выворот... Королевич сделал ему знак уйти. Он не то что не поверил скомороху, но его пугала мысль, что в погремушке у него -- человеческие слезы. И потому такая тоска была в его глазах, когда он беседовал с скоморохом и в лице такая мука... И после разговора с скоморохом, он уже не мог прикоснуться к погремушке и жутко ему было подумать, что когда-то целые часы просиживал он с нею и подносил к уху и встряхивал... И в ней бились алмазы и звенела жалобно потому, что они были живые и им было больно. Конечно, ему хотелось, чтобы скоморох по своей скоморошьей привычке все говорил на смех, и тут тоже наврал... И вместе с тем хотелось ему узнать о погремушке всю, самую настоящую правду, чтобы уж не было никакого сомнения. По нескольку раз он принимался расспрашивать скомороха, о его визите к колдуну, о том, как колдун сделал из него комара -- все по порядку. Скоморох ничего не убавлял и не прибавлял и, наконец, королевич признался ему, что и самому ему в звоне алмазов, заключенных в погремушке, чудится будто стон чей-то или плач и слова какие-то, которых он понять не может. Услышав об этом, скоморох приставил палец к кончику носа и сказал, подняв брови дугой над глазами: -- А знаете, что, ваше высочество, я слышал, как вы уже теперь совершеннолетний, что вам папаша подыскивает невесту. Так вы вот что. Возьмите и объявите, что вы только ту принцессу назовете вашей женой, которая угадает, о чем говорят алмазы в вашей погремушке. Наверное, какая-нибудь такая разыщется. В старину такие примеры бывали. Говорят, кое-что и почище этого угадывали... Что же до меня коснется, то я слезно умоляю ваше высочество объявить такую вашу волю, чтобы и мне перед вами не остаться лгуном... Может даже выищется и такой дока, что, хотя ей и года еще не вышли как следует, а она прямо вашему высочеству скажет... Дескать -- это у тебя в погремушке заколдованные слезы. Подумав немного, королевич сказал: -- Хорошо, я об этом еще подумаю... А через дня два уже во все королевства и княжества были посланы гонцы и герольды с извещением, что королевич готов жениться даже на самой бедной принцессе, лишь бы она угадала, о чем говорят алмазы в его погремушке. Был, разумеется, назначен день, когда принцессы, пожелавшие попытать счастья с погремушкой, должны были собраться во дворец. Для принцесс отвели во дворце целый этаж. Многие из принцесс приехали и поселились во дворце еще за долго до срока. Их сопровождали гувернантки и фрейлины. В отведенных для них комнатах было шумно и весело и так пахло духами, что даже было слышно в саду... Совершенно неожиданно приехал на своей палке и колдун. Он объявил королю и королевичу, что один он только знает, о чем говорят алмазы в погремушке и, значит, без него дело обойтись никак не может. Его поместили в старой полуразвалившейся бане. Раз утром, отправившись на колодец за водой для королевича, скоморох увидел, что дверь бани отперта. Он заглянул в дверь. Баня была пуста. На столе, около кровати колдуна, стоял его колпак и лежала хорошо знакомая скомороху толстая книга... Должно быть колдун надолго перебрался во дворец, если захватил с собой и книгу. Скомороху захотелось взглянуть на ту страницу, по которой он когда-то ползал в виде комара. Он вошел в баню и стал перелистывать книгу. Совсем случайно обратил он внимание на одну запись в книге... В этой записи, сделанной на полях красными чернилами, говорилось о том, как колдун, несколько рыцарей, из оруженосцев и других прекрасных девушек превратил в шахматы и шахматы подарил королю. Тут же находилось и заклинание, посредством которого люди, превращенные в шахматные фигуры, могли снова стать людьми. У скомороха была хорошая память и он слово в слово заучил заклинание. Всем во дворце была известна история королевских костяных шахмат... Заклинание скоморох заучил на всякий случай, решив потом на свободе обдумать, хорошо ли он поступил, заглянув в чужую книгу? Во всяком случае он не сомневался, что заклинание может пригодиться несчастным рыцарям, их оруженосцам и двум девушкам, превращенным в шахматные фигуры. Погоди же ты, старый шут, -- подумал он, -- устрою я тебе штуку. Конечно, он никому не сказал о том, что делал в бане. Он вернулся во дворец, помог королевичу умыться и одеться, и затем лег в своей каморке на кровать и стал смотреть в потолок. Одни люди, когда обдумывают что-либо, садятся в кресло и кладут ноги на стол, как, например, англичане, другие ходят по комнате из угла в угол и смотрят себе под ноги, а скоморох ложился в таких случаях на кровать на спину и глядел в потолок. Он соображал, как бы ему проникнуть незамеченным в комнату, где находились костяные шахматы. Минут пять он лежал на кровати, потом по своему обыкновению приставил палец к кончику носа и сказал: -- Э, пойду я туда ночью, когда все спят. И вдруг прищурил один глаз и засмеялся в первый раз после того, как перестал быть скоморохом... Он смеялся один в своей комнате: -- Гы-гы-гы... Ни дать, ни взять, как пять лет тому назад, у колдуна под окном. Ему стало весело от одной мысли, хоть чем-нибудь насолить колдуну. Дождавшись ночи, он снял сапоги и в одних носках, чтобы не делать большего шума, отправился в шахматную комнату.
