— Нет, мне, конечно, хорошо, — шамкал он почти беззубым ртом, с удивительной скоростью орудуя за станком, — заказов от государства больше. Даже мелким мастерам, вроде меня, перепало ого-го как! Но чёрт меня подери, шарахнуть бы разок хорошенько по этим османам!

— И всех в труху? — хмыкнул я.

— И всех в труху, да, сынок! Будут знать, как на нашу Империю рты разевать.

Ага, их в труху, тех в труху, а потом и весь мир. Не, старик, тут надо действовать тоньше. С одной стороны мускулами поиграть, с другой — дипломатами. Точнее, пусть они работают. Вот из меня дипломат и политик, как из коровьей лепёхи — мина.

Старик же продолжал болтать, сетуя, что османы устроили настоящие гонения на русских в Стамбуле, Анкаре и других городах. Не только на русских, на самом деле. А на всех выходцев из Империи. В конце концов, у нас более двух сотен разных народностей. По словам оружейника, граждане Османской Империи устраивали погромы не разбирая, кто русский, а кто нет. А правительство закрывало на это глаза, мол, это мирные протесты.

Ага, после которых дома дотла сгорали.

Другие страны вторили, что это внутреннее дело Османской Империи. И нашему Императору это не нравилось. Короче, ситуация не самая приятная. Страдали обычные люди, переехавшие по работе или в поисках лучшей жизни.

Вообще, я удивился, сколько знает этот старик. И когда только сплетничать успевает… Но про Саранчу слухи до него не дошли. А то бы обязательно рассказал, как её можно победить.

Оружейник ещё долго что-то говорил, но я лишь поддакивал, особо не вникая в разговор. Мои мысли занял уже будущий заказ. В голове прокручивал карту окрестностей, пытаясь понять, где мог расположиться отряд Хрустального Хлебала. Отметил пару интересных мест, которые надо проверить.

Вскоре старик закончил работу, я оплатил её не торгуясь, потому что свою работу оружейник знал. Пули, отлитые его рукой, били без промаха, а мне большего и не надо.

На обратном пути в академию заскочил в ресторан, в который продал сегодня мясо щуки и голубую икру. Сделал заказ с собой, получив блюда по себестоимости. Владелец лично вручил мне бумажные пакеты.

— Если что, обязательно к нам, Ваше Благородие! — горячо жал мне руку пузатый мужик с пышными рыжими бакенбардами и красным лицом. — Обслужим по высшему разряду и выкупим всё мясо, что принесёте!

Я еле освободил свою ладонь из его двойной хватки и отправился на вокзал, где уже пускал белые клубы пара поезд.

* * *

Девушки встретили меня… никак. Они меня вообще не заметили. Зато устроили в комнате настоящее представление. Выстроились в ряд, держась за руки:, сперва княжна, затем Лакросса, после неё Вероника, замыкающей Агнес. У последней в руках была большая лампочка.

— Кого шарахнет, тот и выбыл! — прокричала она, всё ещё не замечая меня. — Давай, Альфачик!

— Гр-р! — коротко рявкнул Лютоволк, стоявший сбоку, и лязгнул зубами. Из пасти вырвалась маленькая молния.

Хорошо, что я был близко и успел догадаться, что эта мелкая оторва задумала. И поймал молнию Альфачика на браслет.

А вот потом дал себе волю и заорал:

— Вы что творите⁈

Все четверо от моего крика аж подпрыгнули. У Вероники её роскошная грудь чуть не вылетела из топика.

— Я всё объясню! — замахала руками Агнес, когда я пошёл на неё. — Это всего лишь эксперимент. Мы хотели выяснить, зажжётся ли лампочка!

— Знаешь, что сейчас зажжётся? — зловеще процедил я, прожигая зелёную оторву взглядом. — Твоя задница от моих шлепков!

— Не надо! — закричала она и бросилась от меня улепётывать.

Но куда там. Я быстро её поймал, перегнул через руку и несколько раз чувствительно заехал по заднице. Затем любезно спросил:

— Тебя при всех отчитать или приватно?

— Если приватно не подразумевает секс, то лучше при всех, — буркнула Агнес, вися вниз головой.

Я опустил её на землю и начал распекать:

— Вы вообще думаете, что делаете? Альфачик этими молниями Саранчу убивал!

— Да он же слабенько! Да, Агнес? — вступилась за подругу Лакросса.

А я посмотрел на неё так, как смотрят на лампочку в абажуре, от которой вдруг запахло фекалиями. Короче, неприятно так посмотрел, и оркесса тут же замолчала. Показал ей и всем остальным браслет и спросил:

— Кто хочет попробовать, насколько слабо ударил молнией Альфачик?

— Заряд должен был распред… поняла, молчу, — снова заткнулась Агнес, стоило мне начать поворачивать голову в её сторону.

И никто не захотел на себе испытать молнию Лютоволка. Странно, а минуту назад собирались сделать именно это. И как только Агнес их уговорила? Неужто за день вдруг мозги растеряли?

Я сел на диван напротив камина, спиной к девушкам, и глухо произнёс:

— Вы могли спалить комнаты, а то и весь этаж. Вы могли убить друг друга. Чёрт его знает, что ещё могло пойти не так. А зная вас, я в этом не сомневаюсь!

— Вот сейчас обидно было… — пробурчала княжна.

— Тише, Ваша Светлость! Господин делится мудростью, — а это Вероника.

— Да поздно уже с вами мудростью делиться, малахольные, — махнул я рукой, подзывая их встать передо мной. Как послушные овечки, они подошли и выстроились в ряд. — Будем пробовать усваивать мудрость способом Дубовых. Разворачивайтесь и нагибайтесь.

Первой это сделала Вероника. На ней была не самая длинная юбка, так что вид на ножки открылся замечательный. Остальные замялись.

— Зачем это? — удивилась Лакросса.

Я снова уничтожил её взглядом, и она последовала примеру Вероники.

Агнес с княжной вздохнули, переглянулись и тоже развернулись.

Передо мной выстроились в ряд четыре прекрасные попки. Сначала княжны, затем Агнес, после Вероники и Лакроссы. У последней, как обычно, короткие шортики были максимально в обтяг.

Эх, в другой ситуации я бы такому порадовался. Но сейчас, раз до них не доходит элементарная техника безопасности через голову, то дойдёт через ягодички.

— Это обязательно? Я вообще-то княжна и… — тревожно заговорила Василиса.

Шлёп!

— Ай! Тиран…

Княжна отошла в сторону, потирая попку.

— За то, что повелись на её уговоры, — напутствовал я. А затем прошёлся по упругим ягодицам Агнес.

— Ох, господин!.. — эротично закусила губу Вероника, когда пришла её очередь.

Да… Эту наказывать бесполезно.

Лакросса стерпела наказание молча.

— А ты без ужина! — повернулся я к притихшему за кухонным