Глаза Линако загорелись.

Она немного подумала и ответила с нотками предвкушения:

— Тогда давай пойдём в океанариум. Я никогда там не была, а тропические рыбы красивые.

— Уже слишком поздно, океанариум скоро закроется. Выбери что-то другое.

— Тогда… торговый центр. Посмотрим, как обстоят дела в моих магазинах. Это будет неожиданная проверка.

Я покачал головой:

— Ходить по магазинам? Это слишком утомительно для меня. Не держи меня за дурака. Я знаю, что, как только вы, женщины, начинаете шопинг, про мужчин забываете напрочь.

Брови Линако нахмурились:

— Тогда куда нам идти?

— В кино! Можно просто сесть и смотреть, как здорово.

Она закусила губу, явно разочаровываясь, и надула щёки:

— Тогда зачем ты вообще давал мне выбор? Мог бы сразу сказать, что идём в кино!

Усмехнулся в ответ:

— Разве это не демократия? Я дал тебе три варианта; возможно, ты бы выбрала фильм первой. Если нет, я, как водитель, всё равно решу, куда ехать, так что в конечном итоге это мой выбор. Разве не так поступают все лидеры? Ты ведь сама должна это понимать. Демократия, демократия, хе-хе…

— Ты негодяй! Я ухожу, иди на свидание один! — Линако разозлилась и попыталась выйти из машины.

Рассмеявшись сказал:

— Слишком поздно!

Как только сказал это, нажал на педаль газа и автомобиль сорвался с места, взвизгнув шинами, и моментально вылетев со стоянки.

Линако, которая собиралась отстегнуть ремень безопасности, оказалась прикована к сиденью из-за внезапного ускорения.

— Ты с ума сошёл! Я хочу выйти! — воскликнула она.

— Дорогая, ты что-то сказала? Я не расслышал, — ответил я и рассмеялся ещё громче.

Мы мчались по дороге, освещённой неоновыми огнями, как красно-белая вспышка. Двигатель рычал, шокируя прохожих.

Окрестности были свободны от машин, и я продолжал набирать скорость. На скоростной магистрали даже пришлось использовать ручной тормоз, чтобы вписаться в повороты!

— Безумец! Остановись! Сумасшедший!.. — кричала Линако.

Но затем, осознав, что любое неверное движение может привести к аварии, она закрыла лицо руками и словно смирилась с судьбой, позволяя своему телу качаться в такт маневрам автомобиля.

Хотя это было не первое ее столкновение с моим экстремальным вождением, все равно чувствовала, как душа вырывается из тела. Это чувство, когда скорость на грани жизни и смерти, которое нельзя сравнить с тем, что показывают в кино.

Когда мы доехали до участка с более плотным движением, наконец притормозил. Линако медленно опустила руки и вздохнула с облегчением.

Она смотрела на меня, и её сердце бешено колотилось. Она не ругалась, но взглядом могла убить.

Лишь улыбнулся ей:

— Не смотри так, просто ты не получаешь удовольствия от вождения такой замечательной машины. Ты ещё молода, я хотел, чтобы ты почувствовала скорость.

— Мне не нужны такие безумные ощущения, — ответила она, её лицо было бледным, а зубы стиснуты.

— Это вовсе не безумие. Мои навыки вождения на высоте. Я вожу быстро, но при этом безопаснее других. Если человек с плохими навыками вождения сядет за руль, он попадет в аварию независимо от скорости. Я верю в себя и надеюсь, что ты тоже доверяешь мне.

Линако саркастически усмехнулась:

— Человек, у которого даже прав нет, уверяет меня, что он водит безопаснее всех. Почему я должна в тебя верить?

— Послушай, дорогая, — улыбнулся, пытаясь сдержать смех. — Ты слишком много думаешь о внешности. Водительские права — это просто бумажка, пусть и немного более прочная, чем обычная. В этом мире даже диплом не всегда отражает реальный уровень образования. Его легко подделать. Думаешь права, которые можно получить за месяц, что-то доказывают?

Линако фыркнула и отвернулась:

— Я не собираюсь с тобой спорить. Всё, что ты говоришь — ложь.

— Ладно, ладно, — поднял руку в примирительном жесте. — Ошибки — это тоже способ мышления. Согласись, даже теория относительности Эйнштейна допускает ошибки. Так почему бы и нет? Даже монахи ошибаются…

Заметил, как её губы слегка приподнялись, что было редкостью для Линако.

Она наконец повернулась ко мне:

— Хочешь стать монахом?

Положил одну руку на руль, а другой потёр подбородок:

— Быть монахом не так уж плохо. Монахи, наверное, больше всего сожалеют о том, что, видя тело монахини, они не видели тело обычной женщины. А я видел женское тело, так что, если увижу и тело монахини, можно сказать, что достигну совершенства.

Линако задумалась над моими словами, но как только смысл дошёл до неё, её щёки вспыхнули румянцем:

— Негодяй! Маньяк! Извращенец!

Наконец мы подъехали к просторной парковке кинотеатра.

Линако достала телефон и спросила:

— Что хочешь посмотреть из фильмов? Я попрошу забронировать кабинку.

— Кабинку? — я удивился. — Какую ещё кабинку?

— Разве не нужно бронировать кабинку для просмотра фильма? — спросила она.

Немного расспросил её и понял, что Линако всегда смотрела фильмы в одиночку, в VIP-кабинке на втором этаже, и всегда заранее заказывала билеты. Всё, что ей оставалось, — это предъявить удостоверение личности, и её провожали внутрь.

Похоже, эта девушка никогда не смотрела фильмы обычным способом, в общем зале.

— В этом нет нужды, — я улыбнулся. — Давай выйдем, пойдём в кино, и я куплю билеты. Какая еще кабинка? Ты ведь пришла смотреть фильм, а не головы людей со второго этажа.

Линако смущённо вздохнула, но всё же последовала за мной.

Касса была окружена толпой людей, в основном парами молодых парней и девушек, пришедших на сеанс. В этой оживлённой обстановке Линако выглядела непривычно, но, кажется, ей нравилось.

Мы подошли к кассе, и я указал на киноафиши:

— Выбирай, какой фильм тебе нравится?

Линако пробежалась взглядом по плакатам. Её внимание задержалось на афише «Белоснежка и семь гномов».

Но затем она оглядела другие и, слегка пожав плечами, сказала:

— Всё нормально, выбирай сам.

Я заметил, что она стесняется признаться в своих настоящих предпочтениях, опасаясь, что её вкусы покажутся слишком наивными.

— Хм, — сказал я, делая вид, что размышляю. — Давай тогда посмотрим «Белоснежку и