Я продолжал лежать на кушетке, прикидываясь безвольной куклой, которой еще не выдали указания. Хотя силы Эзраиля переполняли меня, рвались наружу, момент сейчас был неподходящий, а идеального еще следовало дождаться.

Почувствовал, как ремни, которыми были зафиксированы мои руки и ноги, ослабели. Звякнули пряжки.

— Встань, — коротко скомандовал мне Эзраил.

Пришлось подыграть. Сперва приподняться на дрожащих руках, затем спустить ноги вниз и спрыгнуть на ледяной пол.

— А теперь попрыгай на одной ноге, — скрестил наглеющий бог руки на груди и уставился на меня в ожидании выполнения приказа.

Попрыгать на одной ноге? Серьезно? А я еще желания Талии считал изощренными…

— На которой из них? — спокойно осведомился у своего «господина», вскинув бровь.

— Ну, скажем, на правой, — в той же манере ответил он и приготовился к увлекательному зрелищу.

Пришлось временно забить на свою гордыню. В конце концов, пока что его задания не противоречили уставу «Юстициус». Хотя наделся, что до такого и не дойдет. Да и в комнате мы пока что были одни. Перед Габеллом позориться не придется.

Поджав левую ногу, подпрыгнул. Затем еще и еще, вызывая у Эзраиля бурные аплодисменты.

— Стой!

Я замер, сохраняя прежнее спокойствие.

Он у меня тоже попрыгает, когда придет время. На обеих ногах и до самого потолка.

— А теперь гавкай!

— Что? — тупо переспросил я.

— Гавкай, Даггер. Как собака!

У меня нервно задергалась жилка под левым глазом, а кулаки непроизвольно сжались. Вот же урод…

— Давай-давай! И чтобы выразительно! С чувством!

Но сбыться его желанию было не суждено, потому что ровно в тот момент, когда я открыл рот, дверь распахнулась, а на пороге возник пышущий гневом Габелл. Старика аж трясло, а руки его сжимали рукояти клинков. Моих клинков.

— Они не отвечают мне! — рявкнул он на меня и широкими шагами принялся сокращать расстояние между нами. — Не отвечают! — зачем-то повторил лжепапа, только громче и прямо мне в лицо. — Не будешь ли так любезен ответить почему⁈

— Пусть возьмет их в руки, — махнул Эзраил рукой. — Давай же, пацан, возьми их.

И я взял.

Приятное тепло прошло сквозь мои пальцы, а мелодичный звон душекрадов отозвался в ушах. Разумеется, они всё еще принадлежат мне, раз уж я сохранил свою волю.

— Они не откликаются на мой зов, — с каменной физиономией обратился к Габеллу. — Ничего не чувствую.

— Эх, отдай! — в сердцах вздохнул тот, выхватив клинки из моих рук и принявшись тщательно разглядывать их. — Ничего не понимаю… Они ведь должны были вернуться ко мне, если печать активировалась. — Метнув на меня быстрый взгляд, маг прищурился. — Если только она активировалась…

— С этим проблем нет, — поспешил заверить его Эзраил, довольно щурясь. — Отныне этот щенок целиком и полностью принадлежит мне!

И если ради того, чтобы обхитрить бога хитрости, мне пришлось прыгать на одной ноге по команде… что ж. У меня для тебя плохие новости, Эзраил. Но сообщу о них позже.

Работу они, и впрямь, проделали колоссальную, учитывая, что на восстановление одного круга печати у Талии ушло более трех месяцев. И всё еще странно, что ничего у них не вышло. Неужто меня покрывает кто-то свыше обоих скардийских богов?..

— Пока еще не принадлежит, — тявкнул старик и на него. — Сперва мне нужно разобраться с клинками и выяснить, по какой причине они отказываются подчиняться мне. А после — можешь забирать этого шкета хоть в Преисподнюю. Мне до него дела не будет.

— Ну вот… — повел плечами Эзраил и с грустью вздохнул. — Придется оставить тебя на передержку, парень. Даже как-то грустно расставаться, что ли. — И, склонившись над моей постной физиономией, бог потрепал меня за щеку. — Но ты не скучай, слушайся дядю Габелла. Скоро я вернусь, и ты обязательно погавкаешь для меня.

Затем он щелкнул пальцами и растворился во времени и пространстве. Наверняка отправившись в родную мне Скардию.

Вот и хорошо. Убирать их поодиночке будет куда проще.

— Ты его слышал, — довольный своим новым положением, выпрямился лжепапа. — Пойдем, найдем тебе временное пристанище. Но если хоть кто-нибудь, — сунул он мне указательный палец под нос, — донесет мне на твое скверное поведение, пеняй на себя. И без того прикончил бы тебя, как только увидел, но меня сдерживает только чертов договор.

Договор, значит? С Эзраилем? На мою шкуру, что ли? Занятно. Может, он и не лгал в том, что неистово желает подгадить богине истины и справедливого суда. А также в том, что сделать это собирается с моей помощью.

Мы вышли из комнаты, больше напоминающей кабинет хирурга, и направились прочь из больницы по светлому коридору. Мимо нас вышагивал персонал в белых балахонах, а не в халатах, что и отличало больницу при соборе от обыкновенной. Одежду мне не выдали, так что топал я в просторных штанах и босиком по обжигающему холодом кафелю. Хотя на данный момент это было меньшим из зол.

Когда мы вышли на улицу, догадки мои лишь подтвердились. Округлые дома говорили о том, что мы находимся почти в эпицентре сосредоточия зла всея Латэнци. И подле меня как раз находился его источник.

К нам тут же засеменила парочка святош, которых Габелл сразу взял в оборот.

— Выделите ему одну из свободных келий и приставьте охрану, — скомандовал он своим миньонам, и те активно закивали. — Наш гость сейчас соблюдает строгую аскезу, так что изысками его не балуйте. Хлеб и вода. Одежду ему доставят после. На этом всё.

Ну хоть голодом заморить не собирается. Иначе Эзраил ему башку оторвет быстрее, чем я.

Дальше меня повели к своеобразному общежитию для жителей собора. Выглядело оно куда более помпезно, нежели башня в соборе Святой Троицы. Такое монументальное полукруглое строение высотой в десять этажей, и аскетизмом в нем явно не пахло.

Язык я лишний раз не распускал, да и сопровождающие мои болтливостью не отличались. Молча вели меня к своим кельям, а я в это время исподтишка осматривал последствия недавнего Смещения.

Они были, но не сказал бы, что весомые. Несколько глубоких ям на асфальте, пара выбитых окон, выдернутая с корнем скамейка и валяющаяся теперь в стороне. И,