Она улыбнулась краем губ, но улыбка получилась не настоящая, с болью.

Не очень я умею подбирать слова в таких ситуациях. Не приучен.

Однако Ди-Ди явно ждала от меня чего-то ободряющего. Хотела, чтоб ее поддержали, так что мои губы разлепились и сообщили:

— Я тоже не очень люблю корпорации.

Девушка перевела взгляд на светофор. Загорелся зеленый, и Жучок двинулся дальше.

— Родителей не стало, когда я еще в школе училась, — продолжила она изливать душу. — Аварию помню плохо, стараюсь не вспоминать. С тех пор дедуля стал моим опекуном. Хотя на самом деле, гораздо больше, чем просто опекуном. Он стал всем. И отцом, и учителем, и другом.

Я приоткрыл окно, но продолжил внимательно слушать.

— Это он превратил нашу мастерскую в подобие аттракциона. Это для меня. Пытался как-то скрасить боль утраты, что ли. Гудвина тоже он запрограммировал, а с моим появлением расширил его функционал, встроил пакет «Усатый нянь». Искин присматривал за мной, когда дедушка уходил по делам. Ну, он и сейчас пытается присматривать — сам слышал.

Я вскинул бровь, вспоминая раздражающий скрипучий голос.

— Значит, безумный искин — это дедово наследство? Почему бы не перепрограммировать его, чтоб вел себя адекватнее? Или, ну, хотя бы отключить звук?

Ди-Ди коротко рассмеялась, и на мгновение я увидел в ее глазах нечто очень озорное, почти детское.

— Потому что это и правда наследство. Ну, и память. О нем. Дедушки всего три года как нет… И я просто не могу. Звучит глупо, наверное. Но я думаю, что если Гудвина исправить, то часть деда уйдет вместе с ним.

Я понял ее. Даже постыдился сарказма, с которым говорил про ИИ.

Машина-паук двигалась строго по своей полосе и не превышала скорость. Но все же нас тормознул патрульный дрон.

— Ой, а вот и мои старые друзья, — раздраженно протянула Ди-Ди, притормозив у обочины.

Следом за дроном подошел человек в полицейской форме с легким экзоскелетом. Должен заметить, что здесь такая броня встречается гораздо чаще, чем в Лиходаре. Надо бы и себе заказать…

Полицейский постучал по стеклу.

— Предъявите документы, — потребовал он холодным, отточенным голосом, — и разрешение на передвижение по городу для вашего транспортного средства.

Ди-Ди высунулась из окна.

— Добрый день! — выпалила она с такой милой улыбкой, что я на месте копа не задумываясь бы простил ей все прегрешения. — У меня, кажется, нет такого разрешения. Но разве мы помешали движению?

Полицейский бросил взгляд вдоль дороги — сперва в одну сторону, потом в другую. Она почти пустовала. Его взгляд переместился на паучьи манипуляторы машины. С тяжелым вздохом он сказал:

— Это кустарная модель. Такие запрещены. Правила требуют выписать вам штраф.

— Ну что ж, штраф так штраф, — сокрушенно согласилась девушка.

Полицейский, привыкший к ругани и возмущениям, на секунду замешкался, но, снова вздохнув, сверился с ее правами, чиркнул постановление-квитанцию и вложил в руку Ди-Ди.

Она попрощалась с ним очень вежливо. И мы продолжили движение.

Стоило отъехать подальше, как механик сложила квитанцию пополам и открыла бардачок, чтоб засунуть ее внутрь. И тут на мои колени вывалилась куча таких же бумажек — все одинаковые, аккуратно сложенные.

— Ой, блин, — она покачала головой и прицокнула.

— Дай угадаю, это не первый раз, когда тебя штрафуют за твоего паука? — заметил я с усмешкой и начал собирать макулатуру.

— Да чего тут такого? — с легкой ухмылкой пожала она плечами. — Это просто неизбежно. Вся индустрия транспорта стоит под корпорациями. Они сильно давят на кустарей. Для них мы угроза. Вдруг люди начнут делать машины сами? Вот и стараются нас загнобить.

«Или городу просто не хочется подвергать жителей опасности с непойми какими штуками, скачущими по его улицам», — но этого я вслух не произнес.

— А ты не думаешь… ну, перейти на что-то официальное? — осторожно спросил я.

Она села удобнее и одарила меня хмурым взглядом.

— Чтобы плясать под их дудку? Нет уж, спасибо. Я стала бы обычным мастером на конвейере, если бы этого хотела.

На каждой таможне, отделявшей сектора, нас снова и снова штрафовали.

Ди-Ди сносила это с гордо вздернутым носом.

— Обязательно включи эти штрафы в смету, — сказал я. — Мне неудобно, что тебе придется раскошелиться.

— Да пустяки. Я просто время от времени вытряхаю бардачок в мусорный бак.

— А твой страховой рейтинг продолжает падать, верно?

Принципиальная барышня хмыкнула.

Занятная она, но уж больно упертая.

Наконец мы добрались до стоянки для крупногабаритного транспорта. Пройдя очередной контроль-пропускной пункт, увидели мою избушку на штрафстоянке.

Ди-Ди вышла из машины, хлопнула дверкой и… замерла, широко распахнув рот.

— Это он? Твой Волот? — еле слышно проговорила она, указывая рукой на это корыто.

Избушка возвышалась над нами.

Огромные ржавые ноги поддерживали массивный корпус. Броня после всех испытаний оставляла желать лучшего, хотя тойгеры очень постарались привести ее в порядок.

Руки моей спутницы метнулись к лицу, она ахнула.

— Это… это прекрасно, — выдохнула Ди-Ди, ее глаза сияли, как у ребенка при виде подарков под елкой.

Я не смог удержаться от улыбки. Обычно люди смотрели на мой Волот с презрением или насмешкой. Никогда с таким восторгом.

— Прекрасно? — удивленно переспросил я. — Ну, если ты любишь сотни тонн ржавого металлолома…

— Ты не понимаешь! — тут же перебила меня механик. — Этот Волот невероятный! Лапы от старой серии «Куролиск-62»? Они выдерживали любую нагрузку! А корпус… Это что, переделка из топливного танкера? Да это же гениально!

Я невольно почесал в затылке, сдвинув шляпу на лоб.

Ничто во мне не разделяло ее восторгов. Совсем. Вообще.

Девушка бросилась к машине и начала осматривать ее, как археолог, только что нашедший древнюю реликвию.

— Это просто чудо! — бормотала она, щупая броню на гигантском коготке моей курочки. Вокруг нее порхали выбравшиеся из багажника вигты. Они начали ползать по стали, будто сонмище мух, нашедших труп в лесу.

Мне оставалось только стоять рядом и наблюдать за происходящим в полном охренении. Восхищение Ди-Ди было таким неподдельным, что я почти ощутил гордость за своего потрепанного бога войны.

Механик вдруг повернулась ко мне, ее карие глаза сияли.

— Знаешь что, Волк? Это одна из самых крутых машин, что я когда-либо видела! И я серьезно!

Какая замечательная и очень странная девушка.

Мы точно найдем общий язык.

Атмосферу восторга разрушил скрип и скрежет