— Вы правильно поступили. Магия не совсем живая сущность, но обещания, завязанные на ней, лучше не нарушать. Заклинания могут начать сбоить, или еще какие неудачи последуют.

— Ясно…

К словам мелкой я отнесся с вниманием. Все-таки я не так хорошо знал, что из себя представляет магия на Тардисе в целом. В некоторых вселенных это была живая, почти разумная сущность. Она могла относиться по-своему к чародею, который ею пользовался. Прогневаешь стихию и лишишься сил.

Вроде бы на Тардисе магия не имела своих личных намерений и амбиций. Что хорошо. Стихии вели себя чуть более предсказуемо.

— Наставник, если снова будут проводить полный досмотр, надо бы припрятать ваш знак старшего жреца куда-нибудь… Может, здесь в театре пока схоронить?

— Вдруг мы скоро уйдем? Спрячь себе в трусы.

— В исподнее⁈

— Не станут же они лезть в трусы к несовершеннолетней девочке на глазах у королевы и ее дочери? — хмыкнул я.

— Но… как скажете, — смутилась она.

Я глубоко зевнул и двинулся наверх. Стояла глубокая ночь. Сначала процедуры над Ульдантэ, потом издевательства надо мной. Вымотался я, словно гурд, тащивший фургон в крутую гору, которого еще постоянно хлестали плетью.

Надеялся лишь на то, что сражаться не придется. Для этого в принципе я покупал и прокачивал слуг. В мечтах я лишь получал выгоду, а трудились рабы. В принципе на Тардисе можно повышать ранги, и не сражаясь вовсе. Просто жри осколки да печати адаптируй под повышенную мощность.

Сражения и применение магии формально никак не улучшали твой дар. Хотя ранг, конечно, прокачивался и сам, только очень медленно. Настолько медленно, что я это за прокачку не считал. Не будешь же несколько лет сливать всю ману, чтобы взять какой-нибудь жалкий оранжевый ранг?

Однако на деле существовал вагон различных нюансов. Разные заклинания, Воители, солдаты, редкие стихии, монстры, окружение, погода, луны, фон планеты. И все это влияло на исход поединка. Так что отлынивать не стоило. Надо развиваться и нарабатывать опыт, иначе останешься домашним волшебником, которого первый же бывалый одаренный прибьет.

Мы покинули подвал и пообщались с обороняющимися. Защитники как раз вернулись после скоротечной, но кровавой сшибки с прорвавшимися умертвиями. Лиетарис немного задело, да Ульдантэ, как всегда, подставилась.

Мы с Лейной принялись врачевать, помогая как своим союзникам, так и солдатам королевы. У них тоже имелась пара целителей, но все мы сейчас в одной лодке. Во время перемирия Гиблой Ночи брать деньги за помощь в бою или в лечении было не принято.

Да и Хюнтер пригодился. Не зря я ему целебную печать адаптировал. Чародей почти не принимал участия в зарубе, так что сохранил силы. Он помог многим пострадавшим.

Трофеи были весьма скромными. К сожалению, на нас напали какие-то восставшие селюки и зверье, так что украшений с тел нам почти и не досталось.

Спустя всего несколько минут после зарубы в театр заявился солидный отряд стражи во главе с местным капитаном. Он даже отыскал инквизитора Святой инквизиции с поддержкой, хотя в Тарге этих ребят не особо приветствовали.

— Ваше величество! Гиблая Ночь подошла к концу. Мы должны проверить всех, кого подозревают в темной магии.

— Вы лучше проверьте того, кто донес на меня. Хоран Мрадиш чист, как стеклышко! Проверяйте! — махнул я рукой величаво.

Принцесса Филайла посмотрела на меня не без интереса. Она ведь знала, что я пользуюсь темной магией, но не ведала, что я могу очищать от скверны.

Чародеи королевской стражи и инквизиторы внимательно занялись мной, прощупывая все слои ауры. Казалось, они заглядывали даже в твою душу.

Если так подумать, то я обладал экстраординарным арсеналом для мага желтого ранга. Умел лечить скверну, взламывать ошейники подчинения, умел исцелять повреждения телесной ауры, а также научился резать определенные аурные контуры.

Звучало красиво, но что из этого можно свободно применять на практике и при этом не отгрести? За лечение скверны меня сразу прибьют на месте. Темный Бог не простит такого наглого чародея. Да и светлым богам я не выгоден. Во многих божеств истово веровали лишь затем, чтобы получить протекцию от Шукхура и других темных сущностей. Если найдется тот, кто их будет лечить от скверны, паства Богов истает.

Взлом ошейников — дело подсудное. Не имело значения, каким образом это провернуть — с помощью отмычек или личной магии. Раб — это имущество, так что взлом — это кража. Хоран Мрадиш — честный работорговец, и воровством заниматься я не планировал.

Разве что хозяин помрет, и рабы будут бегать бесхозными — можно будет подзаработать с них. Так я получил в свое услужение Лиетарис, например.

Обрезать Запечатление Лунным эльфам? Восстанавливать аурные недуги? Слишком редко подобные вещи встречались. Проклятые попадались и то чаще, хотя Ночные эльфы на Алгадо — редкие гости. В любом случае с таким я пока справляться не умел.

Вроде бы Хоран Мрадиш и крут, но нормально конвертировать мои умения в золото толком не получится.

Единственный вариант — это устроиться придворным магом либо заниматься адаптацией печатей в частном порядке. Учитывая скорость, прибыль должна быть существенной. По несколько десятков золота в день можно зарабатывать без особого напряга и риска.

Но мне такая жизнь претила. Да и заниматься расчетами достаточно скучно. Каждый раз нового клиента придется обсчитывать заново, все коэффициенты вычислять. Нет уж. Такой вариант только на тот случай, если мое состояние канет в Лету полностью.

Отряд стражи с инквизиторами тщательно меня досмотрели, но вынуждены были резюмировать:

— Скверны не обнаружено!

— Чист? Серьезно? — удивилась Филайла и поправилась. — К-хм, это хорошо!

— Гиблая Ночь окончилась?

— Скоро рассветет, — кивнул капитан стражи. — Ваше величество…

Командир отправился обсуждать с королевой разные нюансы вроде ее сопровождения.

— Нам надо собираться. В Фонтарге задерживаться не стоит, — произнес я решительно. — Ваше высочество, довольны ли вы выступлением?

— О, да! То, о чем я мечтала, осуществилось. Вы уже решили, что будет с труппой и театром?

— Как я говорил ранее: пусть ребята сами решают. Хоран Мрадиш не торгует детьми!

Филайла бросила взгляд в сторону актеров, которые коротали время среди зрительских кресел. Большинство напялило на себя те или иные доспехи и вооружилось. Собирались дать отпор нежити. Доспехи висели на них мешковато, но ребята старались. Хорошо, хоть на сражение их не пустили,