Ну а по итогу он сообщил мне, что меня разыскивает Сергей Петрович. Библиотекарь.

«Долго же он соображал», — я тут же спрыгнул с кровати и вытянулся по струнке смирно, как полагается. — Вроде такое событие, смерть попаданца на глазах у куратора КЛиРа, а он до позднего вечера ждал, чтобы поговорить'.

Белов, сопровождая меня, не проронил и слова по мою душу. А вот в самой библиотеке меня ждал сюрприз. Меня встретил не только Сергей Петрович, но и Федор Иванович Штерн, который не сводил с меня своего тяжелого взгляда.

— Заходите, Волков, — приветливо улыбнулся бывший директор академии. — Я рад вас видеть здесь.

Я не мог ответить тем же. Не потому что был не рад, а потому что уже думал, чем начнется и закончится разговор. Белов тоже прошел в помещение и закрыл за собой дверь.

— Итак, — Сергей Петрович взял стул и сел, указывая мне место, где нужно стоять. — Расскажи мне, Саш, что произошло сегодня в городе?

— Смерть двух Голицыных, — заявил я. — Спрашивайте, что хотите узнать.

От моего напористого тона, пожалуй, удивились все.

— Попроще, Волков, — велел Белов. — Ты не на приеме у родителей или у знатного рода. То, что произошло сегодня, да и на вылазке в прошлый раз, — преступление. И ты должен это понимать. Поэтому от дальнейших твоих ответов, будет зависеть твоя судьба.

— Понимать-то я понимаю, — продолжил я, не меняя своего тона. Взял стул и сел под удивленный взор Штерна. — Простите, — я решил все же немного сгладить ситуацию и снять напряжение. — Разговор будет долгий, уважаемый бывший директор, а я действительно вымотался.

Только вот разговор не завязывался. Сотрудники Клира молча пялились на меня, а я просто ждал вопросов. Сергей Петрович в какой-то момент отошел и вернулся с уже известной мне книгой.

«Мать твою, — я смотрел на пособие, которое хранило в себе очень мощную силу. — А вот и тот самый артефакт, который помог мне переродиться в то время, когда все начало меняться. Только вот, — я прищурился, пытаясь понять, есть в нем сила или нет. — Та ли это книжка? Не чувствую от нее ничего».

— У меня к вам пара вопросов, молодой человек, — произнёс наконец старик, вопросительно взглянув на меня поверх очков. — Итак, ты знаешь, что случается, когда убиваешь попаданца?

— Разумеется, — кивнул я. — Последствия смерти попаданцев всегда разные и непредсказуемые, но они однозначно есть. В ста процентах случаев. В моем же случае с убитыми магами последствий не было и не будет. У меня абсолютный иммунитет к силе попаданцев. Это не то чтобы редкость в наше время, это единичный случай. — Посмел предположить я.

— Откуда у тебя эта способность? — библиотекарь заинтересовался. — А то, мы никак не можем понять…

— Простите, — я нахмурился. — Я не могу рассказать, как бы я ни хотел.

На самом деле вопрос был не в этом. И даже не в том, что скорее всего в правду они не смогут поверить. А… Если я откроюсь полностью, то чем я лучше попаданцев? Все будет указывать именно на это, и доверия — не будет. Мне же нужно было просто расположить их к себе, чтобы в дальнейшем мне было проще взаимодействовать с миром. Ибо еще много чего ждет впереди всех нас.

Я начал с простого. Мол, я просто знаю, что творится в мире. Сначала привел в пример ситуацию с Марией, где я, ну… физически уже знал, кто такие попаданцы. После ситуация вышла из-под контроля, когда один из Голицыных намеренно устроил прорыв, и это чуть было не привело к смерти более чем одного студента.

А затем вернулась ситуация с Марией. Попаданцы назначили ей встречу, на которую пришел я. И уже пару дней назад, убедившись в том, что мне наплевать на прорывы, и я их не вызываю, я начал действовать.

— Откуда ты услышал, что Белов, — заговорил Штерн после десяти минут моего монолога. — Двойной шпион?

— Так, допрашивал вчера попаданца, когда понял, что они намеренно пакостят нам, обычным людям.

— Почему ты не сообщил об этом нам? — Сергей Петрович, видимо, еще сомневался в моей истории. — Ведь, логичнее было найти старшего и решить вопрос через него.

— Ага, — усмехнулся я. — А кто бы мне поверил? Вы? — я посмотрел на бывшего директора. — Я сомневаюсь. Или может быть, вы, Федор Иванович? Да и вы сами знали, кто такой Белов.

Штерн нахмурился, но ничего не сказал. По лицам Клировцев было понятно, что их… ну, можно так сказать, взяли за хвост. Стоит тут курсант и говорит то, что знать никто не должен. И это ещё дело не дошло дворцового переворота, который однозначно готовится. И который все успешно должны просрать…

— Давай так, Волков, — заговорил первым Белов. — Допустим, тебе что-то там сказали. Но вернемся к другому вопросу. Мы считаем, что ты можешь работать с попаданцами так, что не вызовешь прорыв. Тогда объясни мне, что такое вспышка? Я своими глазами видел ее, когда ты добил Евгения Голицына.

— Выплеск силы, — я соврал, почти. — Силе же после смерти нужно куда-то уходить.

— И куда она уходит?

— В никуда, — широко улыбнулся я, пожимая плечами. — Прорыв не открывается, а сила, знаете, как прах — просто разлетается по ветру.

Им, пока что, не стоило знать, что я впитываю ее как губка. Да и в целом, что-то меня начал беспокоить этот допрос. Слишком уж все было шаблонно. Где был? Зачем убивал? Что дальше?

Не было никаких откровений, на которые я рассчитывал. Например, от Белова, который и вовсе находился в стане врага и сливал нам информацию. О чем, безусловно, разговора сейчас не было.

— У меня возникли определенные сомнения, Александр, — наконец-то решившись, заговорил библиотекарь. — И мне хотелось бы их проверить.

Он встал, держа книгу в своих руках. Задумчиво перелистнул страницы, как будто что-то там должен был заметить, и молча сунул ее мне.

— Почитайте, что такое прорывы и что случается, когда погибает попаданец, и, быть может…

Он не договорил. Бывший директор пялился на книгу, словно не верил своим глазам. И я, если честно, тоже. Она была пустой.

В