25

Вместо Nase atmen – «У меня такой насморк, что я не могу дышать носом».

26

Lende – бедро; Berglehne – склон горы.

27

«Я ищу еще место на послеобеденное, pardon, на дообеденное время».

28

«Мою грудь (Brust) так давило». Schwester – сестра.

29

У одной из моих пациенток симптоматические обмолвки продолжались до тех пор, пока их не удалось свести к детской шутке: замене runieren словом urinieren (вместо разорять – испускать мочу).

30

Можно заметить также, что как раз аристократы особенно часто путают имена врачей, к которым они обращались; отсюда можно заключить, что, несмотря на обычно проявляемую ими вежливость, они относятся к врачам пренебрежительно.

31

При помощи такого рода обмолвки клеймит, например, Анцепгрубер в своем G’wissenswurm лицемера, домогающегося наследства.

32

Перев. А. К. Толстого.

33

Ср. след. место из «Юлия Цезаря», д. III, явл. 3: «Цинна. Поистине, мое имя Цинна. Гражданин. Разорвите его на куски! Он заговорщик! Цинна. Я поэт Цинна, я не Цинна-заговорщик. Гражданин. Все равно; его имя Цинна, вырвите у него имя из сердца и отпустите его».

34

Это тот сон, который я привел в виде примера в небольшой статье «О сне», напечатанной в № 8 «Grenzfragen des Nerven- und Seelenlebens», изд. Löwenfeld и Kurella, 1901 год.

35

Обыкновенно затем в ходе разговора частности тогдашнего первого визита всплывают уже сознательно.

36

Для многих случайностей, которые мы вслед за Th. Vischer’ом приписываем «коварству объекта», я предложил бы аналогичное объяснение.

37

Когда спрашиваешь у человека, не подвергся ли он лет 10 или 15 назад сифилитическому заболеванию, легко забываешь при этом, что опрашиваемое лицо относится к этой болезни психически совершенно иначе, чем, скажем, к острому ревматизму. В анамнезах, которые сообщают родители о своих нервнобольных дочерях, вряд ли можно с уверенностью различить, что позабыто и что скрывается, ибо все то, что может впоследствии помешать замужеству дочери, родители систематически устраняют, т. е. вытесняют.

38

В то время, когда я работал над этими страницами, со мной произошел следующий почти невероятный случай забвения. Я просматриваю 1 января свою врачебную книгу, чтобы выписать гонорарные счета, встречаюсь при этом в рубрике июня месяца с именем М-ль и не могу вспомнить соответствующего лица. Мое удивление возрастает, когда я, перелистывая дальше, замечаю, что я лечил этого больного в санатории и что в течение ряда недель я посещал его ежедневно. Больного, с которым бываешь занят при таких условиях, врач не забывает через каких-нибудь полгода. Я спрашиваю себя: кто бы это мог быть – мужчина, паралитик, неинтересный случай? Наконец при отметке о полученном гонораре мне опять приходит на мысль все то, что стремилось исчезнуть из памяти. М-ль была 14-летняя девочка, самый замечательный случай в моей практике за последние годы; он послужил мне уроком, который я вряд ли забуду, и исход его заставил меня пережить не один мучительный час. Девочка заболела несомненной истерией, которая под влиянием моего лечения обнаружила быстрое и основательное улучшение. После этого улучшения родители взяли от меня девочку; она еще жаловалась на боли в животе, которым принадлежала главная роль в общей картине истерических симптомов. Два месяца спустя она умерла от саркомы брюшных желез. Истерия, к которой девочка была, кроме того, предрасположена, воспользовалась образованием опухоли как провоцирующей причиной, и я, будучи ослеплен шумными, но безобидными явлениями истерии, быть может, не заметил первых признаков подкрадывающейся фатальной болезни.

39

Ср.: Gross Hans. Kriminalpsychologie. 1898.

40

Ср.: Bernheim. Neue Studien über Hypnotismus // Suggestion und Psychotherapie. 1892.

41

Женщины, с их тонким пониманием бессознательных душевных переживаний, обычно склонны скорее принять за оскорбление, когда их не узнают на улице и не кланяются, чем подумать о наиболее правдоподобном объяснении, что провинившийся близорук или задумался и не заметил. Они полагают, что их бы уж заметили, если бы только интересовались ими.

42

Из соображений единства темы позволительно будет отступить здесь от принятого мной деления и прибавить к вышесказанному, что по отношению к денежным делам человеческая память обнаруживает особую предвзятость. Обман памяти, при котором думаешь, что уже заплатил, бывает, как я это знаю по себе, чрезвычайно упорен. Там, где стремление к наживе проявляется за пределами крупных жизненных интересов, стало быть скорее в шутку, и где поэтому ему представляется полная свобода, как, например, в карточной игре, честнейшие люди бывают склонны к ошибкам, погрешностям памяти и счета и оказываются, неведомым для них самих образом, повинными в мелких обманах. В этой свободе в немалой степени крепится психически освежающее значение игры. Поговорку о том, что в игре узнается характер человека, надо признать верной, с одним лишь дополнением: узнаются подавленные черты характера. Если у кельнеров еще бывают нечаянные ошибки в счете, на них, очевидно, нужно смотреть так же. В купеческом сословии часто можно наблюдать известное оттягивание выдачи денежных сумм – при уплате по счетам и т. п., – которое собственнику ничего не дает и которое следует понимать только психологически, как проявление нежелания расставаться с деньгами. С наиболее интимными и менее всего выясненными побуждениями связывается и тот факт, что как раз женщины обнаруживают особенную неохоту расплачиваться с врачом. Обыкновенно они забывают портмоне и потому во время визита не могут заплатить, затем систематически забывают прислать из дому гонорар, и в результате лечишь их даром – «ради их прекрасных глаз». Они уплачивают как бы своими взглядами.

43

Это «сон Эдипа», как я его обыкновенно называю, так