— И что она? — Заинтересовался Борис. — Ребенка ищет?

— Да нет же! — Снова рассмеялась Лена. — Кроватку продает. За дешево.

Борис не хотел тратиться на такую ерунду. Денег и так было в обрез, а тут ещё непредвиденные траты. Но Наташа встала на сторону Лены. А значит её уже не переубедить…

— Борь, ну что тебе стоит? Это же для ребёнка! Тем более Лена вон сама предлагает связи. Не будь таким букой, а? — наседала Сестра.

Боря скривился, но спорить не стал. В конце концов, если кроватка действительно почти даром, то можно и посмотреть. Лишь бы этот спиногрыз перестал орать и дал ему нормально жить.

Да и потом, когда он найдет способ избавиться от малого, кроватку можно будет продать подороже. Деньги вернутся в родной карман.

Лена пробыла у них до вечера. Играла с малышом, рассказывала о книгах, о библиотеке, о своей любви к чтению.

Боря слушал вполуха, больше залипая в одну точку и даже немного подремал с открытыми глазами.

Когда Лена ушла, он, обрадовавшись, тут же рванул в свою комнату, но был перехвачен сестрой.

— Кровать, Боря, — холодно произнесла Наташа, — потом сон. Не думай, что я забыла.

Боря вздохнул, понимая, что от Наташи так просто не отделаться. Скрепя сердцем, он позвонил знакомой Лены и договорился подойти по адресу через полчаса.

— Мелкий террорист, — бубнил себе под нос Борис, шагая по улице. — Надеюсь, я хоть высплюсь завтра. Но если что, — он посмотрел на спящего младенца, — я выставлю тебя на балкон вместе с этой кроваткой!

Зайдя в обшарпанный подъезд по нужному адресу, Боря поднялся на третий этаж. Дверь открыла полная женщина с уставшим взглядом, копной неубранных волос и огромной родинкой на подбородке.

Она представилась Ольгой и сразу провела его в детскую комнату. Там, в углу, стояла кроватка, покрытая слоем пыли.

— Вот, смотрите, — Ольга махнула рукой в сторону кроватки. — Состояние, конечно, не ахти, но для малыша, сойдет. Матрас есть, но его лучше выкинуть, честно говоря.

Боря осмотрел кроватку. Дерево было местами потрескавшимся, краска болотного цвета облупилась, а на бортиках виднелись следы зубов. Но в целом конструкция казалась крепкой.

— Ладно, берем, — вздохнул Боря. — Сколько с меня?

Ольга назвала смешную цену, почти символическую. Боря заплатил и…

— И как мне её тащить?

Пришлось её полностью разбирать, чтобы хоть как-то утащить в одной руке. Во второй-то была корзинка.

* * *

Ещё сквозь сон я слышал, как Борис недовольно ворчал, мол, устал тащить корзину и разобранную кроватку в обеих руках. Меня подняли, я открыл глаза и увидел это убожество…

Кровать, купленная для меня, была безвкусным исчадием! Цвет — болотный, с какими-то коричневыми крапинками. Всё в пятнах! Не сложно было догадаться, чьих.

Я попытался вырваться, но мои конечности были ещё слишком слабыми и неуклюжими. Всё, что я мог, это вертеть головой и разглядывать этот кошмар.

Неужели это моё пристанище на ближайшее время? — подумал я с ужасом. — Неужели мне придётся провести здесь месяцы, а может, и годы?

Боря, видимо, заметил моё недовольство:

— Хорош дёргаться. А то скотчем обмотаю.

Он попытался меня уложить в эту жуткую кроватку, но я, протестуя, начал кричать. Мой крик был, конечно, ещё не таким мощным, как у взрослых, но вполне достаточным, чтобы выразить своё негодование.

Боря сделал вид, что не слышит меня, а потом еле слышно пробормотал.

— Спать пора. Ума не приложу, как я с тобой в школу в понедельник пойду…

Глава 6

Воскресенье выдалось спокойным. Несмотря на то что мне не нравилась кроватка, запах от неё, а больше всего — я нашел во всем этом свои плюсы. Для меня это была дополнительная мотивация для кача и развития.

Я напрягал мышцы до изнеможения, а после этого пытался переместить предмет силой мысли. И, кстати, получилось. Не всегда, но получалось.

Хоть тело младенца всё равно было непригодным для моих планов, я не оставил попытки пользоваться тем, что уже выучил. Огонь, кстати, так больше и не получился, но вот погремушки над собой можно было подергать.

Сосредотачиваясь на раздражающем зеленом орке, на тонкой веревочке, я пытался его расплавить. Понимая, что ничего не получается, начал покачивать его.

Игрушка была жуткой. Она напоминала мне Борю. Даже, я бы сказал, что они очень похожи. Так что, я вымещал на нём всю злобу.

После удачной попытки тут же вырубился. Силы покинули моё маленькое тельце.

Когда я вновь открыл глаза. Мир вокруг оставался прежним: раздражающая кроватка, мерзкий запах и этот зелёный урод, болтающийся над головой.

Сон не принёс облегчения, лишь оставил ощущение бессилия и раздражения. Я вспомнил, что-то о своей прошлой жизни. Только вот… блин, что?

Фрагменты памяти вроде всплывали в каждый мой отдых, но вот запомнить что-то конкретное не всегда удавалось.

Я снова сосредоточился на орке. Нужно было хоть что-то делать. Беспомощность сводила с ума.

Медленно, очень медленно, я начал раскачивать игрушку, разгоняя амплитуду. Маленькие ручки дрожали от напряжения, но я не сдавался.

Злость подпитывала меня, давала силы. Не получилось. Я пукнул от досады, и снова провалился в сон.

Проснулся от громкого плача. Голос был противным и настойчивым. Я не сразу понял, что это я сам.

Голод? Отчаяние? Не знаю. Но звук, который я издавал, меня раздражал. Я затих, пытаясь понять, чего именно хочу. Хотелось тишины. Хотелось… контроля.

Собрав остатки сил, я попытался перевернуться на бок. Получилось. Медленно, с трудом, но получилось. Увеличенное пространство в кроватке, видимо, тоже пошло на пользу. Права была Лена.

Я закрыл глаза и представил себя снова взрослым. Сильным. Властным. И эта мысль придала мне сил. После чего я уснул.

Проснувшись, качался дальше. Дважды описался, как бы это ни было неприятно. Три раза обкакался. Видимо от натуги. Попил молока, рыгнул и продолжил дальше раскачивать магию в себе.

В какой-то момент я почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев. Сосредоточился на этом ощущении, пытаясь его усилить, направить.

Представил, как крошечные искорки энергии сплетаются в нити, тянутся от меня к зеленому орку. Веревочка дрогнула, едва заметно, но я это почувствовал. А потом раздался тихий щелчок, и игрушка упала мне на лицо.

Ошарашенный, я уставился на нее. Внутри что-то ликовало.

Получилось! Пусть это всего лишь порванная веревочка, пусть мелочь, но это был