Зимний город за окном сегодня казался совсем обычным. Голубое, почти весеннее небо, высокие сугробы, уже начавшие проседать под ярким солнцем. Прохожие спешили по своим делам, кутаясь в шарфы — ветер дул совсем не весенний.

Максим смотрел на них и думал, что никто из этих прохожих даже не подозревает, что мимо вот прямо сейчас проезжают сотрудники спецотдела, готовящиеся разгонять полупрозрачных «насекомых» и светящихся «котов». Но это и хорошо: если обычные люди ничего не подозревают, значит, спецотдел работает исправно.

На смену «Раммштайн» пришёл «Мумий Тролль», затем кто-то совершенно незнакомый Максиму. До второго микрорайона Б-четыре пришлось послушать ещё четыре трека разной степени странности, однако в общем-то музыкальные пристрастия Егора уже почти не удивляли коллег. Но из машины, кажется, все вышли с облегчением.

Зимние мухи, светясь и мерцая, клубились в торговом центре третьего микрорайона, беззастенчиво порхая над кассами и покупателями. Пришлось изловчиться, чтобы создать упятерённое изгнание, не привлекая особого внимания покупателей и охраны.

Когда мух таки удалось выгнать, Вика и Максим осыпали порог здания солью, а остальные члены группы и стажёр защёлкали зажигалками. Мухи, напуганные живым огнём, предсказуемо летят в противоположном от него направлении, так что можно гнать их, куда нужно. В данном случае — в сторону второго микрорайона.

На границе жилых массивов их ждал местный участковый, дородный мужчина в тёмно-синем пуховике. Он охотно присоединился к «пастухам» и велел гнать «стадо» в сторону местного ресторана: мол, там их зимнее логово. Их гул, неслышимый обычными людьми, успокаивает и поднимает настроение. А ещё — отпугивает многих холодовых паразитов, так что неудивительно, что хозяин ресторана возжелал вернуть их где были.

Когда зимние мухи были водворены на место, Вика получила подпись у участкового, и тот пригласил их на чай.

— Работы ещё много, — отказался Егор.

Светляки в четвёртом микрорайоне переместились из сквера на пустырь метрах в пяти от бело-красной девятиэтажки. Рядом дорога, за ней — частный сектор. За многоэтажкой детская площадка и ещё три точно таких же дома.

Светляков сначала покормили на радость Азамату. Видящие разбрасывали кусочки льда, сияющие на солнце — и светляки слетались к ледышкам, как бабочки на цветы. Существа садились на лёд и приступали к трапезе, на глазах разрастались до размеров воробья, а потом рассыпались искрами, из которых тут же прорастали новые светляки.

Через четверть часа Егор велел заканчивать. И так утроили рой, а эти штуки, между прочим, заставляют человека мёрзнуть, даже при нормальной погоде.

Видящие вооружились спичечными коробками с порошком чёрной сон-травы и по команде осыпали рой. Светляки тревожно взвились, потом взмыли ввысь и унеслись прочь сплетением дивных созвездий.

— До теплотрассы с вороватыми котами тут недалеко, — сказал Егор. — Вдоль частного сектора и…

— Кажется, это к нам, — прогудел стажёр, перебив старшего.

Видящие обернулись туда, куда смотрел новичок: к дороге. Из дома с зелёным забором выскочила пожилая женщина без куртки, в тапочках и, не глядя по сторонам, неслась к Б-четыре.

Прытко увернувшись от сигналящей серой «тойоты», женщина стремительно пробежала последние метры, подскочила к видящим и чуть не врезалась в стажёра. Тот вежливо отошёл.

— Милые мои… скорее… — задыхаясь от бега, зачастила она. — Там… внучка моя… скорее!..

Егор, нахмурившись, спросил:

— Что случилось?

Встревоженная женщина вцепилась в локоть стажёра и всё повторяла «скорее, скорее», безуспешно пытаясь сдвинуть Эдуарда с места.

— Что случилось? — повторил Егор. — Мы не поможем, если вы не объяснитесь.

— Внучка… Машенька… там… в подвал упала. А там чёрное-чёрное.

Женщина наконец отдышалась и добавила:

— Я не сумасшедшая. В спецотдел уже звонила.

Старший кивнул Вике:

— Жди здесь. Остальные за мной.

Убедившись, что машин нет, процессия двинулась к дому через дорогу.

— Сказали: как будет машина — приедет. Уже пятнадцать минут прошло! Я то к подвалу, то к окну — жду-жду, а ваших нет. Хотела сама в ту черноту залезть, да толку-то? И сама пропаду, и внучку не вытащу. Машу ведь там и не видно даже… Ох, беда-беда! А тут в окно выглянула, смотрю: видящие. Помогите, пожалуйста!

Они быстро прошагали по аккуратному, расчищенному от снега двору к добротному небольшому домику с высоким крыльцом. Женщина, назвавшаяся Анной Михайловной, проводила их через прихожую и коридорчик к подвальной двери на кухне.

— Вот, видите?

В приоткрытую щель в свете слабой лампочки виднелась уходящая вниз лестница. Егор вычертил поиск и опознание: знаки, сияя, понеслись вниз. Старший присел, заглядывая внутрь. Потом сделал знак Азамату посмотреть.

Спец по редким существам осторожно спустился на несколько ступеней и огляделся. Опустился на корточки, всматриваясь в недра подвала.

— Сколько там этой гадости? — спросил Егор у хозяйки.

— Где-то метр в высоту. Было меньше, когда я в прошлый раз смотрела. Примерно на полку.

Полка — это сантиметров двадцать, не меньше, прикинул Максим, глядя на стеллажи. Да уж, быстро растёт!

— Кто-нибудь в курсе, что это за монстр? — прогудел стажёр.

Видящие посмотрели на вернувшегося в комнату Азамата.

Спец по редким существам сказал:

— Есть одна идейка, — потом обратился к хозяйке дома:

— Вчера странные звуки в подвале были?

— Да, Маша говорила, что там что-то булькает и как бы шипит. Но я ничего подозрительного не нашла, — Анна Михайловна нервно щёлкала пальцами и всё смотрела на дверь в подвал.

— Плесень, сырость? Запахи странные?

— Да, плесень сразу в двух банках завелась, хотя одну в августе закатала, а другую ещё в мае. И странно так заплесневело: и внутри банок, и снаружи… Про запахи не скажу: простыла недавно — ничего не чую.

— Банки рядом стояли? И рядом на полке тоже плесень была, да?

Женщина кивнула.

— О, тогда это точно «чернильница»! — неуместно радостным тоном возвестил Азамат.

— Там моя внучка! — крикнула хозяйка дома. — Маша!

— Спокойно, — вмешался Егор. — Девочка давно там?

Женщина посмотрела на часы:

— Девятнадцать минут…

— Азамат?

— «Чернильница» не убивает жертву сразу. Ей нужно около часа, чтобы пропитать человека насквозь и… кхм, переварить — простите, Анна Михайловна. Пока что девочка жива, но чем дольше человек остаётся внутри, тем сильнее монстр ему вредит. Уничтожить «чернильницу» легко, но нельзя атаковать, пока внутри есть кто-то живой: если испугается, задушит жертву сразу.

—