— Эй! Это, однако, моего отца чум! — воскликнул сын медведя.

В верхней стороне чума лук оказался. Его и много стрел взял сын медведя. После этого решил в свой чум, где жену оставил, уехать. Пока его не было, у жены мальчик родился.

Снова аргишить стали. Все время в сторону леса аргишили. Черный камень перешли и за ним остановились. Медведя сын поехал диких искать, думал, что, может быть, и шитые лица попадутся. Семью с сыном оставил. Сын и вырос: ростом аршина полтора стал.

Уйдя в сторону леса, дошел парень до большого и густого леса. Противоположную сторону его даже не видно. Дойдя до этого леса, санку с оленями оставил и пешком пошел, взяв с собой лук со стрелами. Нашел широкую дорогу и пошел по ней в лес. По пути немного темно стало. Сильный туман на землю опустился. Нашел он в тумане оленью копаницу.

На озере, на льду, плясали тунгусы. Все озеро усыпано ими. Подойдя к озеру, нашел Норка-не[32] брошенный сокуй и надел его на себя. Войдя в толпу веселящихся людей, тронул одного из них за плечо и спросил:

— Барбы[33]-то чум который?

— Вот прямо. Самый средний чум, — ответил тунгус.

Заметил этот чум Норка-не и вернулся. В темноте на копанице сидел. Когда настало время спать ложиться, решил идти. Подумал: «Однако, все спят, полночь настала».

Взяв лук и пальму[34], подошел к чуму, на который указал ему тунгус. Открыл дверь — ничего не видно, все спят. Стал бить пальмой направо и налево. Перебил всех. В другой чум зашел — половину перебил, остальные закричали. Люди в других чумах услыхали крик, луки схватили. Много людей оказалось на улице. Среди них Нетараку с луком. Как выбрался живым из чума — черт его знает!

Три дня бился со всеми этими людьми Норка-не. Перебил их всех, остался один Нетараку. К этому времени у Норка-не все стрелы кончились. Побежал Норка-не и нашел санку в яме. Подбежал близко к санке. Из-за нее кто-то выстрелил и пересек Нетараку жилу на ноге. Оказалось, пришел сын Норка-не и выручил отца.

Вернулся Норка-не с сыном к чумам шитолицых. Сказал Норка-не:

— Убитых людей оленей возьмем ли?

Сын ответил:

— Возьмем! Взять надо!

Нашел Норка-не здесь мать, сестру и вдову дяди. Взял их всех с собой, угнали они оленей и стали возвращаться в тундру. Сын все время ночью оленей караулил. Волки приходили — всех их перебивал. Перешли еще хребет в сторону тундры и остановились. Спросил Норка-не сына:

— Где мы себе товарищей найдем? У меня товарищами медведи были. Ты к ним пойдешь или куда-нибудь в другое место?

Ответил сын:

— Вроде нас люди есть ли еще или их всех перебили?

— Поди сам поищи.

Поехал на санке сын Норка-не искать других людей. Забрел в сторону тундры. На самом краю леса нашел пять чумов. Живут в них тундровые тунгусы.

— Ты что за человек? — спросили они парня.

— У меня отец есть, — ответил парень. — Отца имя как говорить стану? Человек и человек.

— Это не важно, что человек. Почему мы тебя не знаем, тебя не видали здесь раньше?

— Моего отца медведь кормил. У него он и вырос. От дочери медведя и я родился. Такой я человек. Наш аргиш придет, вы не бойтесь, — пообещал парень и вернулся домой.

Отец спросил:

— Ну, что нашел?

— Пять чумов нашел, пять мужчин. Эти люди смирные. Туда уйдем.

— Не знаю, не знаю, — засомневался отец, — может быть, опять в какое-нибудь дело попадем.

— Что может быть худого? Ну, пусть буду я у них гостевать, а волноваться не будем.

— Что ж, ладно, — согласился отец.

Подаргишили они близко к этим чумам и встали. Несколько лет так прожили.

Однажды один человек приехал. Два запряженных в санку оленя, как остановили их, сразу упали. Вошел этот человек в чум Норка-не. Спросил старик:

— Откуда пришел, что за дело есть? Олени твои упали от быстрой езды. Наверное, недаром пришел.

— Как недаром! — воскликнул приехавший.

— Ну, что скажешь?

— Целый народ перебили шитые лица ночью. Я оленей сторожил. Крик в чумах услышал и уехал в пустую землю. Твой чум искал. Мои чумы шитые лица, однако, совсем разорили. Товарища дай мне или худо это? — умолял приехавший.

— Не знаю, — сказал старик, — спроси моего сына. Сильнее его людей нет. Однако, его душа в пустой земле не останется.

Согласился сын и уехал с приехавшим человеком. Нашли они разоренные чумы. Собаки и то живой нет! Спросил сын Норка-не (имя его Норка-не-не):

— Что будем делать? Поедем мы дальше искать? Или здесь остановимся сперва и чум сделаем?

Решили дальше прямо ехать. На санках доехали до самого большого камня. Тут и легли спать, дожидаясь вечера, когда те заснут.

— Может быть, среди них силачи окажутся, тогда днем мы не справимся с ними.

В полночь пошли. Норка-не-не заметил:

— Чумов много. Ты с дальней стороны заходи, я с ближней пойду. Пойдем по чумам.

Так пошли. Норка-не-не перебил людей сперва в маленьком крайнем чуме, затем в другом всех истребил, затем в середине чум добыл. За ним еще в четырех чумах перебил народ. Еще пять чумов осталось. К ним подойдя, увидел, что его товарищ бился с двумя шитолицыми. Стрелы во все стороны летали. Побежал помогать.

Не успел дойти, как убили шитые лица его товарища. Прямо в горло стрелы попали. Теперь в одиночку стал биться с шитолицыми Норка-не-не. Один шитолицый — тоненький человек, другой — с косой. Пока сражались они, настал полдень. Потом стало солнце закатываться. Выстрелил тут Норка-не-не и попал в голову большому шитолицему с косой. Потом перебил тетиву лука тоненького шитолицего. Быстро побежал от него пешком тоненький шитолицый. Парень не стал его гонять. Подумал: «Стал бы гоняться за ним, убил бы его — это перед богом был бы грех».

Взял он табун шитолицых, одну девушку и вернулся домой. Одну только девушку привез, украденную раньше шитолицыми у тундровых тунгусов. Пришел к отцу и рассказал, что товарища у него убили.

— Эх! Это, однако, слабый человек был. Что поделаешь?

С этой девушкой стал жить Норка-не-не. Так годы и проходили. Теперь все.

Солнцева дочь

Мимо нас едет человек на пестром олене, запряженном в туркучанку[35].

Едет-едет и видит: сидит другой человек на сопке, голова у него открытая, не мерзнет. Наш человек подъехал к нему, а тот спрашивает:

— Ты куда едешь?

— Я еду по приказу царя. Есть, говорят, привередливая