Для остальных же жизнь продолжает свой стремительный путь в этих местах. Курсанты, готовящиеся для бомбардировочной авиации, продолжают тренировать длинные перелеты, а те, кто вскоре станут летчиками-истребителями, упорно выполняют фигуры высшего пилотажа на больших высотах, совершая виражи, бочки, мертвые петли, пике. Каждый день инструкторы сопровождают своих подопечных до самолетов, давая им ценные указания, разъясняя задания, проверяя знание теории. Так же, как и в первый день, они волнуются и переживают, думают, что их курсанты могли что-нибудь забыть, стараются дать профессиональный совет, подбодрить их перед полетом. Советские инструкторы лично проверяют укладку парашютов, крепления привязных ремней, работу всех систем и приборов. Они стали для нас вторыми отцами, окружившими нас своей заботой! И вот двигатели запущены, последний взгляд на приборную панель, легкий дружеский удар — и самолеты уходят на разгон.

Это последний полет испанского курсанта над советской землей, и я чувствую нарастающее беспокойство. Взгляд устремляется вдаль в поисках ориентира, необходимого, чтобы держаться выбранного курса, и самолет, постепенно удаляясь все дальше и дальше от нас, на линии горизонта превращается в маленькую, еле заметную точку — пока совсем не теряется из виду. Через мгновение слышен только звук его мощного мотора, по которому опытный слух эксперта может определить, какую фигуру высшего пилотажа в данный момент выполняет летчик. Вот только что пилот вывел машину из бочки, начал заходить на мертвую петлю, после чего вираж в вертикальной плоскости, вираж в горизонтальной плоскости с углом разворота 90 градусов и, наконец, пике, при выходе из которого земля стремительно приближается, словно желая навсегда поглотить устремившуюся к ней машину.

Так один за другим взмывают самолеты в небо, чтобы выполнить окончательную программу упражнений, и снова приземляются на летное поле. С каждым днем все больше и больше летчиков покидают советскую землю, увозя с собой теплые воспоминания. После искренних прощаний, крепких рукопожатий, объятий и похлопываний по плечу остается чувство грусти и печали, нежелания расставаться со своими друзьями. Вот очередной летчик поднимается в кабину самолета, чтобы совершить свой последний тренировочный полет над советской землей. То же волнение и беспокойство инструктора, нескончаемые советы и пожелания, и та же отеческая забота. Самолет, набирая скорость, мчится, поднимая клубы пыли, по взлетной полосе, отрывается от земли и взмывает ввысь. Через мгновение по максимально крутой траектории самолет с головокружительной скоростью начинает набирать высоту, достигает практического потолка, — и летчик приступает к воздушному пилотажу: направляет машину к земле, снова набирает высоту, выполняет бочку, выводит самолет на боевой разворот. Вдруг самолет исчезает из виду, скрывшись где-то за облаками, и кажется, что рев двигателя немного притихает, но через мгновение его величественный грозный фюзеляж с еще большей силой начинает поблескивать, отражая лучи яркого весеннего солнца. Кажется, что какая-то неведомая магическая сила удерживает его в воздухе. Через несколько секунд самолет начинает снижаться и готовиться к заходу на посадку. Металлические крылья с трудом выдерживают перегрузки, а самолет бросает из стороны в сторону. Рев двигателя и свист летящей конструкции доносятся до наших ушей, словно сигнал тревоги. Все напряженно следят за приближающимся самолетом, беспокоясь за жизнь своего товарища, который постепенно выравнивает машину, огибает косогор и, слегка касаясь верхушек кустарников, успешно заходит на посадку. «Следующий!» — командует преподаватель...

Трудно описать наши чувства, когда мы получили сумки с гражданской одеждой, которую сняли в поезде, переодеваясь в военную форму на пути в летную школу. Теперь уже нет той радости и счастья, потому что теперь мы покидаем наших друзей. Не устраиваются банкеты, не звучат прощальные слова, все проходит тихо и лаконично. И только грусть оставила свой четкий отпечаток на наших сердцах. Не справляясь с эмоциями, плачут преподаватели, инструкторы, механики, повара, которые как никто другой понимали нас и знали наши особенности. Наш переводчик Шварц тоже с трудом сдерживает слезы, постоянно твердя нам, чтобы мы не плакали. Сейчас его прощальные слова на ломаном испанском языке уже не вызывают усмешку, а, наоборот, пробуждают только самые нежные чувства.

Небольшими группами по десять-двенадцать человек мы покидаем летную школу. Пока еще никому не известно, куда мы направляемся, в каком порту ожидает нас корабль, чтобы доставить в родные края. В конце концов нас привозят в Москву, устраивают для нас экскурсии по музеям, паркам. Мы посещаем театры, Красную площадь и Мавзолей Ленина. Это самый значимый день в моей жизни! В одно мгновение передо мной проносятся детские воспоминания, особенно о том дождливом холодном зимнем дне, когда умер Ленин. В тот день отец прочитал нам сообщение из газеты «АВС»: «...Умер Ленин!.. В России люди едят друг друга!..» Тогда мне было всего семь лет, но я был старшим ребенком в семье и испытал глубочайшее чувство жалости и сострадания к детям в России. Мы все, словно цыплятки, разом прижались к матери. По щеке моего отца тоже пробежала слеза, и мы не знали, от чего он плачет: от того ли, что умер Ленин, или же от того, что ему стало жалко несчастный русский народ.

Сейчас, в момент расставания, все перемешалось в моей голове: и советские самолеты, которые спасли Мадрид, и забота советских людей, и жизнь в летной школе, и наставления преподавателей, и та помощь, которую Советский Союз оказал нашему народу...

Через леса и болота тянется железная дорога из Москвы в Ленинград, ставшая последним участком нашего путешествия по советской земле. В ленинградском порту нас уже ждет корабль «Мария Ульянова», на который мы загружаем наши вещи и отправляемся в путь, — теперь уже по водам Балтийского моря. Советская земля, укутанная утренним туманом и дымом от работающих фабрик и заводов, отдаляется все дальше и дальше, а маленькие огоньки от прибрежных домов похожи на какие-то очень печально глядящие глаза, которые следят за каждым нашим движением. Но вскоре и эти огоньки гаснут, растворяясь вдали, и уже новые чувства охватывают нас, заставляя радоваться тому, что мы направляемся домой.

После пути через нарядную, мирную и спокойную Францию наша Родина встретила нас суровыми военными буднями, лишениями и страданиями мирного населения. Мы прибыли в Испанию в мае 1937 года. К этому моменту восстание поумистов — членов ПОУМ6, — было уже подавлено, и наша армия