Ну и фиг с ним.

Натягиваю старые вещи и выхожу в коридор.

Хозяйка за время моего отсутствия тоже привела себя в порядок.

Переоделась в какой-то старушечий вязаный балахон, на босые ноги натянула пушистые носки, собрала растрепанные волосы в тугой хвост на затылке. И сразу стала казаться гораздо старше.

Видимо ее уже более-менее отпустило — суетится на кухне, что-то ставит на плиту.

— Кофе будешь? — спрашивает, не оборачиваясь.

— Не откажусь.

— Там телефон звонил… Твой…

— Угу. Спасибо.

Соскребаю гаджет со стола и просматриваю список пропущенных.

Ирка опять наяривает.

Она еще вечером до меня дозвониться пыталась, но я ее тупо игнорил. И сейчас нет ни малейшего желания с ней общаться. И ведь знает, зараза, что я рано просыпаюсь и к этому времени уже трезвею. Вот и названивает.

Телефон в руке оживает.

Скидываю.

Кирька, знаю, у тёщи живет вот уже неделю.

Вчера с ней созванивался — святая женщина.

Я ей денег перечислил.

У сына все хорошо, а остальные Иркины трудности меня не касаются. У нее другой мужик теперь имеется. Вот пусть им и занимается.

— Кофе. — Рядом возникает Ольга и протягивает кружку с ароматным дымящимся напитком.

Он так вкусно пахнет, что я на мгновение прикрываю глаза и чуть ли не стону от наслаждения.

— Клянусь, если на вкус это так же здорово, как и на запах, то ты просто божественная женщина.

Криво улыбаюсь, пытаюсь сделать комплимент.

Но то ли с комплиментами у меня так себе, то ли рожей я не вышел.

Ольга даже ухом не ведет, не улыбается.

Бросает на меня загадочный взгляд и усаживается напротив.

Пушистая серая кошка в ту же секунду запрыгивает к ней на колени и начинает громко тарахтеть, выпрашивая ласку у хозяйки.

Кофе и правда шикарный. В меру горький, в меру сладкий. Без всяких примесей и отдушек.

Настоящий…

Экран телефона снова загорается — ставлю его на беззвучный режим.

Ирка, чтоб тебя!

Девушка напротив синхронно со мной бросает взгляд на экран, а там бывшая во все тридцать два улыбается. Не убрал ее с экрана. Не до того как-то было…

В два глотка, что совершенно кощунственно, допиваю свой кофе и, скупо поблагодарив Ольгу, иду на выход.

Во-первых, нужно поговорить с пожарными. А во-вторых, забрать вещи и переодеться в приличное.

До работы остался час, а я вышел на улицу и завис напротив пепелища, что осталось от теткиного дома.

Накрывает понимание, что жить мне теперь негде…

И как ты до такой жизни докатился, Королев?

А ведь все шикарно начиналось: хорошая высокооплачиваемая работа в столице, жена-красавица, сын-умница.

И вот такой итог.

В какой момент что-то пошло не так? Наверное, тогда, когда я начал часто и подолгу пропадать в командировках. За них хорошо платили, и я, одержимый идеей поскорее закрыть ипотеку за квартиру в Москве, пахал как проклятый, колесил по всей стране. Жил иногда в совершенно непригодных условиях, жрал лапшу быстрого приготовления, чтобы однажды приехать домой и застать Ирку с чужим мужиком.

Не знаю, каким чудом я тогда любовника этого чуть не прибил. Не иначе Господь руку отвел. Еще не хватало сесть из-за этого урода. Ирка грудью кинулась защищать свою любовь до гроба.

Дура…

Я ради сына был готов ей простить это предательство, но Ирка закусилась: развод и раздел имущества.

А с учетом того, что в нашей трешке один из собственников — сын, то выходило, что квартира остается ему и Ирке. У меня хоть и есть там доля, но не буду же я жить там и глазеть на ее похождения. Продать и разделить… Не буду я у сына отбирать. Я для него и старался.

А Ирка — хитрая баба.

Она это знала, прекрасно.

Ипотеку выплатил — молодец!

А теперь, свободен!

Вот так живешь с человеком десять лет и даже не подозреваешь, какая она подлая тварь.

Не иначе все эти годы любовь глаза застилала.

— Любовь… — Цинично хмыкаю я себе под нос и кивком головы здороваюсь с пожарными.

— Вы хозяин? — спрашивает главный из ребят.

— Я.

— Распишитесь в акте, пожалуйста. — Протягивает какой-то лист бумаги.

Даже не читая, ставлю свою закорючку.

Тут за нашими спинами раздается жуткий скрежет металла.

Оборачиваюсь.

Обгоревшие стропила не выдерживают, и крыша с грохотом сначала заваливается на один бок, а потом и вовсе складывается во внутрь стен.

— Сделали все, что смогли. — Жмет плечами пожарный. Для него-то это обычное дело.

— Без претензий, — цежу сквозь зубы и отдаю мужику подписанный акт. — Спасибо.

Они быстро собирают свои шланги, оборудование, садятся в пожарку и уезжают.

А я остаюсь на улице, в буквальном смысле этого слова, и думаю о том, что, если не найду сегодня съемную квартиру, придется мне ночевать в машине.

На завод приезжаю точно к назначенному времени.

Мужики на проходной, недоверчиво оглядев мой внедорожник, удивленно спрашивают:

— Максим Александрович? У нас пропуск только на Королева Максима.

— Это я.

— Вы наш новый инженер?

— А что, не похоже?

Вероятно, прежние инженеры поскромнее были.

Молча сверяют мои паспортные данные, а после поднимают шлагбаум и пропускают, с интересом рассматривая мою тачку.

Она — единственное, что осталось от моей сытой московской жизни.

Хорошо, что хоть ее пропить не успел.

А мог бы, если бы мой бывший коллега, а по совместительству и друг, что работает на этом заводе исполнительным директором, вовремя не встряхнул меня и не устроил сюда.

С прежней работы меня поперли.

Первые месяцы после разрыва с Иркой я бухал по-черному.

Результат не заставил себя