После завтрака генерал решил осмотреть то, что сделали вчера. Кое-что, конечно, сделали, например, нарубили дерева для палисадов, но он посчитал, что мало. И так как Дорфус уехал, он назначил ответственным за укрепления Рене.

Дорфус вернулся уже через час и, собрав старших офицеров в шатер Волкова, сообщил им:

— Господа, за поворотом реки стоят баржи. И это не торговцы. Баржи под флагами, и чуть дальше, у Бибесхайма, я видел мачты галер.

— Дьявол, — выругался Волков, — маршал уверял меня, что безбожники придут сюда через три, а может, и четыре дня.

— Господин генерал, — заговорил Максимилиан Брюнхвальд, на правах адъютанта присутствующий на совете, — если дозволите…

— Что, прапорщик? Говорите, — разрешил Волков.

— Я бы мог с небольшим отрядом, человек в двести солдат и сотню стрелков, пройтись до Бибесхайма и попытаться сжечь пару барж, — предложил Максимилиан. Он и сам чувствовал, что его план немного авантюрен, поэтому добавил: — Ведь может и получиться, от неожиданности. Вдруг они не готовы или не знают, что мы рядом?

— Успех такого деяния весьма сомнителен, — вместо генерала ответил ему Дорфус. — Мы встретили их конный разъезд за леском, что у реки; они вас обнаружат до того, как вы подойдёте к баржам.

— Уже и разъезды их тут, — генерал поморщился и снова выругался. — Дьявол, ну хоть бы раз всё получилось так, как планировалось! — он обратился к полковнику Рене: — Полковник, надеюсь, вы понимаете, как нам нужны палисады на северном склоне холма и рогатки с кольями у дороги?

Рене молча взял свой шлем под мышку, поклонился генералу и вышел из шатра.

— Полковник Роха, я не видел здесь ни одного нашего разъезда, маршал всё ещё думает, что враг далеко. Так что выделите тридцать человек, выберите десять аркебузиров с хорошими сержантами, прибавьте к ним два десятка пехотинцев и выставьте один секрет в леске у реки и два дозора, один у дороги на Бибесхайм, другой восточнее, где-нибудь в поле, — распорядился Волков. — Я не хочу выйти из шатра и увидать колонны еретиков у своего лагеря.

— Я всё устрою, — обещал Роха. — Незамеченными не подойдут.

— Майор Дорфус, прошу вас, попытайтесь выяснить, сколько безбожников пришло с баржами; если их много и они решат навалиться на нас, тут, боюсь, наш расторопный маршал не успеет и колонну нам в помощь выслать.

— Я поищу смышлёных мужичков в деревне, найду и отправлю их с каким-нибудь сеном в Бибесхайм, к вечеру, думаю, будем что-нибудь знать, — пообещал майор и тоже ушёл.

— Карл, — теперь Волков обратился к полковнику Брюнхвальду. — Езжайте в ставку немедля. Сообщите маршалу, что в Бибесхайме уже стоят баржи и галеры безбожников. Скажите, что мы уже столкнулись с их разъездом. И убедительно просите его дать нам обещанных сапёров.

— Еду, — коротко отвечал Брюнхвальд и поклонился.

Но Волков остановил его у выхода:

— Карл.

— Слушаю.

— Найдите Пруффа, — Волков не хотел оставлять свою артиллерию в ставке. — Пусть тащит пушки сюда. Мне так будет спокойнее.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 5

⠀⠀

Хоть до главного лагеря было совсем недалеко, Брюнхвальд вернулся нескоро.

— Маршал долго не принимал меня, — рассказывал он, и, судя по выражению его лица, настроение у него было нехорошее. — Зато разговор у меня с ним вышел быстрый. В общем, когда я рассказал ему о том, что еретики уже пришли, он сказал, что сапёров теперь дать не может. Теперь они ему очень нужны. Он так и сказал «очень».

— Какая прелесть, — едко заметил генерал. — Всё как обычно.

— А ещё он попросил, — продолжал полковник, — срочно выяснить, с какими силами пришли еретики, сколько у них кавалерии, сколько пушек. Пришёл ли с ними ван дер Пильс.

Генерал сидел мрачный. Положив ногу на пуфик перед собой, он, сам того не замечая, разминал больное место над коленом. И ничего не отвечал своему товарищу. А Брюнхвальд продолжал портить ему настроение:

— А ещё он запретил нам забирать наши пушки.

— Что? — вот это было уже слишком. — Какого дьявола? Это мои пушки, лично мои!

— Он просил вас быть на совете к вечеру, там он с вами и с другими генералами и офицерами обсудит, где их поставить.

— Значит, запретил? — Волков как будто ничего не слышал про совет. — Карл, отправьте кого-нибудь к Пруффу, пусть он сюда привезёт артиллерийский обоз.

— Обоз? — не понял полковник.

— Обоз, Карл, обоз, — чуть раздражённо говорил генерал, — это мой порох, мои ядра, моя картечь… Маршал решил оставить себе мои пушки, но про мой обоз он ведь никаких распоряжений не давал. Так пусть Пруфф привезёт всё сюда. Отправьте к нему человека с моим распоряжением.

— Да, я понял, — наконец произнёс Брюнхвальд. — А что будем делать с разведкой? Нужно кого-то отправить поглядеть на еретиков?

— Об этом не волнуйтесь, Дорфус уже занимается этим.

— Дорфус? Ну, тогда я спокоен.

— Карл, Рене занимается укреплением лагеря, помогите ему; кажется, дело предстоит нам нешуточное.

Полковник ничего ему не ответил, он лишь покивал головой: да уж, какие тут шутки. И вышел.

Волков стал одеваться, он решил пока не надевать весь доспех, и Максимилиан с фон Готтом помогали ему закрепить кирасу, когда пришёл Хенрик и сказал:

— Господин генерал, к вам человек.

— Что за человек? — уточнил Волков. Хотя по тону молодого офицера было ясно, что человек не Бог весть какой.

— Из местных.

— Просите, — генерал сел в кресло, и Томас стал помогать ему надевать сапоги.

Вошёл мужичок… как и сказал Хенрик, «из местных». Он поклонился генералу.

— Кто вы такой и что вам угодно? — спросил Волков.

— Я староста Гернсхайма, моё имя Раух.

— И чем я могу вам помочь? — отвечал генерал, не соизволив назваться сам.

— Я по поводу леса.

— Леса?

— Ваши солдаты рубят весь лес, что у холмов, за домами.

— Так разве ж это лес? — Волков даже усмехнулся. — Горбыли да кривулины. Лишь на колья такой и годен.

— Ну, какой есть, — разводил руками староста, — мы его не трогали, только хворост да сухостой брали. Берегли его.

— Я всё понял, вы хотите денег, так вот что я вам скажу: я и мои люди тут не по своей воле, а по воле Его Высочества курфюрста Ребенрее, и лес ваш я рублю не для себя, так что, если вы хотите денег за свой лес, шлите счета ему.

— Ну, понятно, — староста тяжело вздыхал, осознавая, что ничего он за порубленный лес не получит.

— А вот говядину или свинину для стола моих офицеров