Чтобы избежать ненужных расспросов, выбрал гостиницу попроще. Оплатил четыре медяка за ночь с включенным ужином и завтраком. Хозяин гостиницы попытался навязать дополнительные услуги в виде молодых, но не очень привлекательных барышень.

Отказался, ссылаясь на усталость. До сих пор было немного стыдно перед Ариной за прошлые два раза. И стыда меньше не становилось, даже после изгнания из родного мира.

Я, конечно, понимал, что организм молодой и у него есть определенные потребности, а я уже слишком взрослый, чтобы удовлетворять их самостоятельно. Но постараюсь держаться как можно дольше. Честно-причестно, как говорит моя мелкая сестренка. Говорила…

Увижу ли я их снова?

Увижу!

Ведь, по сути, только ради них гонюсь за могуществом. Чтобы можно было безбоязненно вернуться. И забрать их домой — в Д’иль-мун. Всех заберу — и Золотовых, и даже деда Прохорыча. Обставим дворец и заживем! Будем путешествовать по мирам и искать приключения.

С такими мыслями заснул.

Проснулся, открыл глаза, и снова начался непроизвольный мозговой штурм. Меня спозаранку осенило, как быстро можно стать сильнее.

«Силу можно отобрать», — восхитился я возникшей идее.

Отобрать точно так же, как салатовый кристалл-Векс у Пироманта. Очередной раз пожалел, что не убил его. После смерти он мог бы оставить скрипт-камни. Правда, я в это не особо верил. Были бы они у него — он бы ими воспользовался.

Через час, за завтраком, идея мне уже не казалась настолько идеальной и давала всё больше трещин при более здравом взгляде.

Сильные предметы имеются только у сильных ойя. И это была, пожалуй, самая главная проблема. К своему стыду, я не до конца понимал разницу между мной и настоящим сильным одаренным. Схватка с Озеровым давала понять, что он просто не хотел меня убивать. Магистр Юрцев тоже. А все остальные одаренные, с которыми я схлестнулся, были просто слабенькими.

Получается, я не так уж и силен, либо Юрцев и Озеров врут, и на самом деле они слабосилки и явно завышают собственные возможности.

«Нет, не врут», — я тут же вспомнил действия магистра Авакумова возле портала с Магогом. Шторм действовал быстро, четко, филигранно, а отклик использованной им силы заставлял кружиться голову. Вот уж всем магистрам-магистр. Но всё равно было бы интересно посмотреть на настоящего магистра в бою против другого одаренного. И желательно не быть тем самым вторым одаренным.

Когда до Ти-ира оставалось всего ничего, случился прям исход одаренных всех мастей. Город покидали ойя. Почему-то спешно, словно их изгоняли. Причину такого поведения я узнал на одной из улочек Ти-ира, когда мимо прошла очередная делегация из четырех одаренных в голубых одеждах и символом шу-э на груди.

— Гляди, Минка, — указала замасленной рукой старушка своей подруге-коллеге, с которой вместе торговала снедью для быстрого перекуса. — Шу-э поперли.

— Чет подзадержались они, — хохотнула вторая. — Позавчера должны были побечь.

— Позвольте поинтересоваться, — вмешался я в разговор. — Чего все одаренные уходят из города? Ведь скоро праздник.

— Все, да не все, — ответила одна из торговок. — Купи пирожок, милок, и опосля интересуйся.

— А с чем пирожки? — я был совсем не против перекусить с дороги. Как раз искал подходящее заведение, чтобы и вкусно, и дешево.

— С фермерской крысятиной, вестимо. Есть и с капусткой, с собственного огорода.

— М-м, крысятинка… ням-ням, — я протянул медяк. — Дай с капусткой. На всё.

Я, конечно, видел крысятину в меню посещенных ранее таверн, но отведать так и не решился. Но пирожки с капустой действительно были вкусные.

— Так почему чародеи уходят? — вернулся я к интересующему вопросу, проглотив уже два пирожка из четырех, которые полагались за медную монету.

— Так Жатва на носу. Госпожа не любит присутствие некоторых ойя. В основном стихийников и особенно шу-э.

— Почему особенно шу-э?

— Так она из этих… — старуха запнулась, вспоминая слово, но, видимо, так и не осилила. — Из старых…

— Из Са’эри? — неподдельно удивился я.

— Точно, внучек. Из них. м’ер-Са’эри.

Звучало как Темные Хозяева… не Предтечи, не Старшие, а именно Хозяева.

— А расскажите-ка, что за праздник у вас тут намечается?

Что-то мне подсказывало, что это никакая не ярмарка по случаю сбора урожая.

Глава 7

Да, так и было. Это не тот праздник, который я ожидал. Да и не праздник вовсе. Скорее — откуп. Дань.

М’ер-Са’эри давно завоевали этот мир, но не войском, хотя без него не обошлось. Война была, но между сильнейшими одарёнными Эреду — потомками древних Шу и вторгшимися М’ер, среди которых были те самые Изначальные, знавшие этот мир ещё безлюдным. Те, кто бежал от безграничных возможностей Шу-Са’эри. Но во время вторжения уже не осталось тех великих адептов Воды и Жизни, поэтому победа далась М’ер относительно легко.

После показательной казни всех неугодных М’ер-Са’эри установили требование: каждый год покорённые королевства обязались предоставлять по десять тысяч душ — крепких, здоровых девушек и юношей в возрасте до двадцати лет. Их уводили порталом в неизвестный мир, и еще никто и никогда не вернулся обратно домой.

Слухи о ушедших ходили разные — один причудливее другого, но верить им не стоило. Я догадывался, для чего М’ер собирают дань людьми. Им нужны были солдаты, мясо для постоянных вторжений в мир Истока. В мой родной мир. И, возможно, я встречал тех парней и девушек, которых когда-то увели из Эреду. Но они уже вряд ли осознавали себя, а их прекрасные тела были до неузнаваемости извращены больной фантазией Анимагов М’ер-Са’эри.

И ведь тёмные обставили всё идеально — назвали Жатву праздником и праздновали с размахом и пафосом. Причём настолько, что половина из откупных душ — самые настоящие добровольцы со всех концов государства.

«Десять тысяч в год только с одного королевства», — начал считать я. — «В Эреду около пяти крупных государств, всё остальное — мелочь и неподконтрольные территории вроде Бесконечных Степей…»

Математика пугала — пятьдесят тысяч человек в год только с одного мира. Если они навязали такие правила хотя бы ещё пяти-шести бывшим мирам Шу, то это даёт неограниченный источник солдат. И всё это постоянно бросалось на атаку Колыбели.

Я сходил на городскую площадь посмотреть на подготовительные работы. На фасадах зданий, выходящих на площадь, были развешаны белые стяги с изображением Черного Вестника — символа