— Можно… можно их увидеть? — спросила Лола дрожащим голосом.

Врач покачал головой.

— Пока нет. Но я сообщу вам, как только это станет возможным. А сейчас я советую вам подготовиться к долгому ожиданию.

Он ушёл, оставив их наедине с их мыслями и страхами. Игорь опустился на стул, закрыв лицо руками.

— Боже, что я наделал? — прошептал он. — Если с Ниной или ребёнком что-то случится, я никогда себе этого не прощу.

Лола села рядом с ним, не решаясь прикоснуться.

— Мы оба виноваты, Игорь. Мы оба должны нести ответственность за свои поступки."

Они сидели так часами, погружённые в молчание, прерываемое только звуками больницы и редкими всхлипываниями Лолы. Каждый из них переживал свою личную драму, но теперь их объединяло общее чувство вины и страха за жизни Нины и ребёнка.

Ближе к рассвету к ним подошла медсестра.

— Господин Ардов? — позвала она.

Игорь вскочил, его сердце бешено колотилось.

— Да, это я. Что-то случилось?

— Ваша жена пришла в сознание, — сообщила медсестра. — Она спрашивает о ребёнке.

Игорь не стал сообщать никому,что они уже разведены.

— А ребёнок? — выдохнул Игорь.

— Состояние стабильное, но всё ещё критическое, — ответила медсестра. — Врач разрешил вам ненадолго войти к жене. Но только вам, — добавила она, глядя на Лолу.

Лола кивнула, понимая, что ей нет места рядом с сестрой в этот момент.

Игорь последовал за медсестрой, чувствуя, как его ноги становятся ватными. Перед дверью реанимации он остановился, глубоко вдохнул и вошёл.

Нина лежала на кровати, окружённая аппаратурой. Её лицо было бледным, под глазами залегли тёмные круги. Но когда она увидела Игоря, в её глазах вспыхнул огонь.

— Где мой ребёнок? — спросила я слабым, но требовательным голосом.

Игорь подошёл ближе.

— Он в реанимации, Нина. Врачи делают всё возможное.

Закрыла глаза, и по её щеке скатилась одинокая слеза.

— Я хочу его увидеть.

— Скоро, любимая, — ответил Игорь, и тут же осёкся, поняв, что больше не имеет права называть её так.

Я открыла глаза и посмотрела на него взглядом, полным боли и гнева.

— Не смей называть меня любимой. Ты потерял это право.

Игорь опустил голову.

— Нина, я знаю, что нет оправдания моим поступкам. Но сейчас главное — твоё здоровье и здоровье нашего ребёнка.

— Нашего? — горько усмехнулась я — А ты уверен, что он наш?

Эти слова ударили Игоря словно пощёчина.

— Нина, я…

— Уйди, — прервала его — Я не хочу тебя видеть. Ни тебя, ни её.

Игорь понял, что спорить бесполезно. Он повернулся к двери, но перед тем, как уйти, сказал:

— Я всё ещё люблю тебя, Нина. И я сделаю всё, чтобы искупить свою вину.

а не ответила. Когда дверь за Игорем закрылась, я позволила себе, наконец, разрыдаться. Слёзы текли по щекам, смешиваясь с болью физической и душевной.

В коридоре Игоря ждала Лола. Увидев его лицо, она всё поняла без слов.

— Она не простит нас, да? — тихо спросила она.

Игорь покачал головой.

— Не знаю, Лола. Не знаю, сможем ли мы сами себя простить.

Они стояли в коридоре больницы, два человека, чьи действия привели к такому трагическому финалу. Впереди их ждали долгие дни ожидания, раскаяния и, возможно, искупления. Но сейчас, в этот момент, они могли только надеяться на то, что жизнь даст им шанс всё исправить.

За окном начинался новый день. Москва просыпалась, не подозревая о драме, разыгравшейся в стенах больницы. Для Нины, Игоря и Лолы этот рассвет означал начало нового этапа их жизни — этапа, полного неопределённости, боли и надежды на лучшее будущее.

Глава 7

Новая заря

Мягкий свет раннего утра проникал сквозь тонкие занавески, окрашивая небольшую квартиру в нежные пастельные тона. Я стояла у окна, бережно прижимая к груди свою новорожденную дочь. Мой взгляд скользил по горизонту Москвы, такому знакомому и в то же время совершенно новому с этой точки зрения. Небоскрёбы вдалеке казались менее величественными, чем из моей прежней роскошной квартиры, но в этом была своя прелесть — ощущение, что жизнь начинается заново.

Я глубоко вздохнула, вдыхая запах детской присыпки и молока. Моё лицо отражало целую гамму эмоций: усталость от бессонных ночей, тихую радость материнства и непоколебимую решимость. Медленно повернулась, оглядывая свое новое жилище. Повсюду стояли коробки — немые свидетели недавнего переезда. Некоторые были уже распакованы, другие ждали своей очереди.

— Ну что, малышка, пора устраиваться на новом месте, — прошептала я, нежно целуя дочку в лобик.

Осторожно прошла в детскую комнату, маленькую, но уютную. Стены были выкрашены в мягкий лавандовый цвет, а на потолке красовались наклейки в виде звёзд и луны. Бережно положила спящую дочь в кроватку, на мгновение задержав руку на мягком одеяльце. Улыбка чистой, безусловной любви осветила моё лицо.

Но эта идиллическая картина вдруг была нарушена внезапным наплывом воспоминаний. Тело напряглось, когда перед глазами пронеслись события прошедшего года. Предательство Игоря, шокирующее признание Лолы, болезненный развод — всё это обрушилось на меня, словно лавина. Инстинктивно протянула руку, словно защищая дочь от этих тяжёлых мыслей.

— Нет, — твёрдо сказала я себе. — Это в прошлом. Теперь у нас новая жизнь.

Вышла из детской, тихо прикрыв за собой дверь. В гостиной остановилась перед небольшим столиком, где стояла фотография с выписки. Взяв рамку в руки, я опустилась на диван. Пальцы нежно скользили по стеклу, очерчивая наши силуэты.

Мысли невольно вернулись к недавней встрече с Игорем. Это произошло две недели назад в небольшом кафе — нейтральной территории, выбранной для обсуждения вопросов совместного воспитания ребёнка.

Я помнила, как нервничала, входя в кафе. Сердце колотилось, ладони вспотели. Увидела Игоря, сидящего за столиком у окна. Он выглядел осунувшимся, под глазами залегли тени.

— Здравствуй, Нина, — тихо произнёс он, поднимаясь мне навстречу.

— Здравствуй, Игорь, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Мы сели, и на несколько минут воцарилось неловкое молчание. Официантка принесла меню, но оба лишь заказали кофе.

— Как… как малышка? — наконец спросил Игорь, и в его голосе я с удивлением уловила искреннее беспокойство.

— Хорошо. Растёт, — ответила я. — Врач говорит, что развивается нормально.

Игорь кивнул, явно не зная, что сказать дальше. Я наблюдала за ним, пытаясь понять, что чувствует. Злость?