Невысокий, полный мужчина, держит меня крепко, я не могу пошевелиться от ужаса, чётко ощущая холод металла у горла, его прижавшееся тело и отвратительный запах пота, что исходит от него.

Следом спокойно заходит моя хозяйка, Зинаида Ильинична.

- Так, давай без фокусов, Юленька, - говорит она, - я видела у тебя деньги, давай их сюда, и никто не пострадает.

Я сглатываю, и вообще боюсь пошевелиться. Образ доброй хозяйки и добродушной болтушки тает. Она смотрит остро, и холодно на меня.

- Ну что молчишь, сучка, - раздаётся голос позади.

Я беззвучно открываю рот, он так сдавил меня, да ещё этот нож, меня просто парализовало от ужаса.

- Ослабь хватку, Мишань, - говорит женщина, - она всё скажет. У неё же там ещё двое щенят, их она не даст в обиду. Ведь не дашь?

Я верчу головой, и Мишаня убирает нож от моего горла, и толкает в дом.

- Пошла, - и идёт следом.

За те секунды, что я входила в гостиную из прихожей, я думала только о том, чтобы было бы, если бы Кир нас не нашёл.

Смогла бы я вырваться из лап этих тварей? Смогла бы защитить своих детей?

Ведь не факт, что даже после того как я отдала бы им все деньги, они бы выпустили нас, и навряд ли пощадили бы.

Но небо было благосклонно к нам, потому что именно сегодня, нас нашел Кир, и как только я вошла в гостиную, он резко отшвырнул меня на диван, и в пару ударов разделался с Мишаней, а потом и с визжащей хозяйкой.

Женщину Кир просто связал, Мишаня же лежал без сознания.

Мы все трое, к тому времени дети тоже проснулись, сидели на диване и смотрели на то, как Кир ловко обшаривает карманы бесчувственного мужчины, выуживая документы, которые впрочем, он отшвырнул в сторону, потом ключи от машины, их он положил на тумбочку.

- Чё сидим? - рявкает Кир, повернувшись к нам. - Собираемся, гостеприимство закончилось!

Мы начинаем спешно собираться, а если учесть что у нас всегда всё собранно, чтобы быстро поменять место жительства, то получается у нас скоро.

Кир тем временем, присаживается на корточки перед скрученной женщиной.

- Ну что, Зинаида Ильинична, много душ-то загубила?

- Пошел на хрен, фраер, ты не следак, я не на допросе, - зло выплёвывает она.

Кир оборачивается на застывших и полностью собранных позади него нас. Андрейка с сумками, я с Ромкой на руках, который благополучно засыпает.

- Чё встали? Во двор идите, там подождите, сейчас приду.

- Кир…

- Я сказал, идите во двор, - чеканит он, уже не глядя на нас.

Я выпроваживаю сперва Андрея, потом сама выхожу, под злой взгляд хозяйки дома.

- Юленька, - скалится она напоследок, - мы же договаривались, что ты ёбарей водить не будешь!

- Это не ёбарь, - бросаю я, - это мой муж, - и выхожу.

Из дома не доносится никаких звуков, пока мы стоим в ожидании. Летняя ночь немного прохладная, и Андрей жмётся ко мне, хотя это наверняка не от холода. Это озноб, которым я покрываюсь тоже, от осознания того что могло произойти, не будь рядом Кира. Это страшно даже представить, и я стискиваю крепче сопящего Ромку, и прижавшегося к боку Андрея.

В окнах гаснет свет, и вскоре выходит Кир. Он одетый и спокойный, проходит мимо, и мы идём следом.

Возле поворота стоит машина. Нива.

Кир открывает дверцы, и забрав у Андрея сумки, кидает их на заднее сидение, потом подталкивает его в машину, забирает у меня спящего Ромку, удобно устраивая того на заднем сидении рядом с братом. Но как только я собираюсь сесть в машину, он придерживает меня под локоть, и слегка отталкивает. Я отхожу, упершись в забор соседнего дома.

- Кир? - смотрю на его высокую фигуру, нависшую сверху.

И только сейчас замечаю, что его трясёт. Он весь напряженный, накалённый. Смотрит, словно гвозди заколачивает.

- Ты хоть представляешь, что могло произойти, если бы меня не было рядом? - выговаривает чётко и тихо.

- Кир… - пытаюсь вставить, но он перебивает.

- Ты, блядь, хоть немного соображаешь, что они бы вас порешили! - уже громче.

Стискивает мои плечи, и встряхивает.

- Сука, понимаешь или нет? Тебя, Ромку, Андрея?

- Отпусти мне больно! - я пытаюсь выбраться.

Мне и вправду больно, а ещё страшно. Я ещё не в полной мере осознала то, что произошло, а его слова, словно удары по лицу, выбивают дух.

- Больно тебе? - рычит Кир, хватает за короткие волосы и запрокидывает мою голову назад, подтягивая к себе, так что я на носочки встаю. По моим щекам струятся слёзы, я впиваюсь в его руки, пытаюсь разжать пальцы.

- Ну, так знай, ты это заслужила, сука лживая, и боль и страх этот, это всё твоё!

- Отпусти её, - Андрей с разбегу врезается в Кира, и он от неожиданности отпускает меня, и я, не удержавшись, падаю на землю.

Плачу и от боли, и от обиды, от страха. И от правды, жестокой, беспощадной неумолимой правды.

Я это заслужила. Потому что чуть не погубила своих детей. Он прав.

- Мам, вставай, - Андрей тянет меня наверх, и я неуклюже поднимаюсь, опираясь о его руку.

- Ты же обещал, - кидает он Киру, стоящему рядом, и нервно курившему.

И прежде чем Кир отвечает, я вытираю слёзы, и говорю:

- Всё хватит, Андрей. Кир прав, я это заслужила…

- Нет, - вертит он головой, - нет, не заслужила! Ты ошиблась, просто ошиблась…

- Эта ошибка могла стоить нам всем жизни, и если бы не Кир…

- Мам, нет, - Андрей смотрит на меня, потом переводит взгляд на Кира, - не смей с ней так обращаться!

Кир молчит в ответ, и я обнимаю сына, благодарю его за защиту.

- Садись к Ромке, - подталкиваю его к машине, и когда он забирается внутрь, поворачиваюсь к Киру.

- Что дальше?

Он выбрасывает окурок, поднимает на меня свои глаза. Осматривает, словно впервые увидел. Скользит взглядом по волосам, по щекам, по шее, по груди, животу и бёдрам. Возможно, он прикидывает, за что полюбил меня и теперь не может вспомнить.

Возможно, обдумывает план, как бросить меня. Я приму всё, потому что он прав,