- Возможно, Вам следует обратиться к лекарю, профессор Амлетссон, сэр! - резонно предположил домовой. - Ваше странное недомогание может оказаться куда опаснее, чем кажется на первый взгляд. К тому же, сэр, полный отказ от алкоголя может привести Вас в состояние уныния и снизить работоспособность!

Хорошо быть профессором. Вдвойне хорошо быть профессором королевского университета: Его Величество хоть и не платит большого жалования (впрочем, грех жаловаться, на жизнь хватает), но зато обеспечивает нас, людей государственной службы, приличным количеством социальных благ.

Такова, например, медицинская страховка: я, к счастью, почти полностью здоров, и нужна она мне не то, чтобы часто, но когда нужна… Согласитесь, глупо платить полсотни еврофунтов за полноценный прием врача, если тебе всего-то и нужен рецепт на покупку жаропонижающих таблеток!

Для того же, чтобы воспользоваться страховкой, нужен страховой полис. Для того, чтобы полисом воспользоваться, его, для начала, неплохо бы отыскать.

Рыться в ящиках стола, несгораемом шкафу и даже сейфе мне пришлось самостоятельно: даже если бы запрет на работу с хозяйскими документами не был оговорен в магическом контракте, домовые чисто технически неспособны воспринимать человеческую бюрократию нормально и всерьез. Вид любого документа с печатью, цифровой, магической или чернильной, вызывает у них искренний задорный смех и желание пуститься в пляс.

Совершенно неизвестно: то ли кто-то их так когда-то заклял, то ли это — имманентное свойство всякого домового духа… Мне это было неизвестно до того, да и вовсе неинтересно в тот самый момент: я был занят.

Бумажная копия полиса нашлась в винном шкафу: я успел искренне порадоваться тому, что самого вина внутри не было, и потому шкаф стоял выключенный и внутри совершенно сухой. Почему полис оказался именно там, кто затейливо свернул его трубочкой и кокетливо обвязал ниточкой... «Ладно», решил я тогда. «Пусть у мироздания будет для меня на один ответ больше».

Номер телефона контрактной клиники был написан прямо на обороте полиса, и, видимо для сомневающегося меня, дважды подчеркнут зеленым карандашом.

Трубку элофона, по дню субботнему, на той стороне сняли не сразу. «Регистратура,» - сообщил молодой, но усталый, женский голос.

- Здравствуйте, - я решил быть вежливым настолько, насколько это показалось возможным. - Я — клиент Вашей страховой компании, полис номер двести семь сто семь ноль один. Моя фамилия — Амлетссон. Мне нужен доктор, и чем скорее, тем лучше.

Глава 4

Ирландская медицина состоит из двух вещей: виски и чортова сострадания.Уолтер Тейлор аб Галуэй

Королевская медицина — в иных, не осененных милостью короны местах она именуется государственной — это, натурально, выставка всех возможных человеческих рас.

Я даже знавал пару бандитов, называвших ближайшую контрактную клинику не иначе, как Цирк Уродов — правда, называвших уважительно и с некоторым даже придыханием. Самих их, при этом, тоже сложно было назвать чистокровными хуманами.

Первый из них испустил дух на столе хирурга, второй — где-то поблизости, до самого стола не доехав.

Ни уважительность, ни придыхание им обоим так и не помогли: то ли сработали неумолимые кармические законы, то ли просто так совпало. Впрочем, люди их образа жизни и отношения к окружающим редко задерживаются на этом свете и без помощи королевских докторов.

Как раз в такую, ближайшую из доступных, клинику, я и направил сейчас свой неспешный ход.

Куда идет профессор университета в случае, когда у него что-то болит, или, как у меня сейчас, чешется? Особенно, если Королевский Университет Вотерфорда — организация старинная, приличная, и, не побоюсь этого слова, богатая, и при ней обретается не просто клиника, а самый настоящий госпиталь?

Новое здание госпиталя (есть еще и старое, но там мне делать было нечего — хотя и очень хотелось посмотреть на красивый старинный замок) выстроено у основания, если смотреть по карте, полуострова. Полуостров этот образован рекой Килкенни (слева и сверху), Королевским Каналом (сверху и справа: первая переходит во второй близ оконечности Малого острова), снизу же от остального города его отделяет широкий Данморский проспект.

Ну как, новое здание. Названный так когда-то комплекс — настоящая мешанина корпусов, строений и совсем уже домиков, одинаково покрашенных в цвет песчаника и крытый дурацкими коричневыми крышами из жести. Когда идет дождь, а в Ирландии он, скорее, идет, чем нет, стены становятся грязно-бурыми, крыши — черными, и говорят, что большего уныния не найти на всем Зеленом Острове, даже если как следует поискать.

Еще новое здание госпиталя отличается огромным количеством парковочных площадок, расположенных вокруг: площадки эти славятся организацией столь хаотичной, что при полной загрузке — а это почти тысяча эсомобилей — что выезд, что заезд становятся если не подвигом, то деянием неоднозначным.

Кстати, пешком я пошел еще и поэтому: до назначенного времени приема оставалось слишком немного времени, чтобы тратить его на такое нервное занятие, как правильная парковка.

Не то, чтобы это мне сильно помогло: в прошлый раз я оказался в госпитале почти год назад, по поводу незначительному и не стоящему упоминания, и о новых порядках, конечно, до того не слышал.

Новые порядки выразились в том, что почти все тропинки, бывшие до того прохожими и удобно проложенными, какая-то бестолочь решила засадить плотным и колючим кустарником — видимо, для того, чтобы посетители организованно шли по размеченным дорожкам, а не ломились напрямик.

В один из таких кустов я чуть не влетел: подвела привычка читать на ходу газету. Вернее, как: влетел, зацепился, но из противодействия выкидышу безумных друидических практик вышел с честью, тела не расцарапав и одежды не порвав.

Куст, правда, не пострадал тоже: у нас получилась боевая ничья.

И вот то ли друид, вырастивший кусок колючей изгороди, обладает изощренным чувством прекрасного, то ли очевидную лысую рожу вырезал секатором местный садовник… В общем, куст оказался в форме рожи, рожа вытаращила на меня зеленые буркалы, рожа погано ухмылялась.

- Ну и что ты мне сделаешь, псина? - как бы сообщала мне гнусная ухмылка.

- Да будь ты проклята, сволочь зеленая! - сообщил я в ответ. Правда, уже голосом, но не то, чтобы всерьез.

Засосало под ложечкой — примерно так, как в юности, когда я пытался колдовать, и эфирных сил применял больше, чем положено и даже чем имелось.

Зеленая сволочь вдруг побелела, зазвенела и рассыпалась на тысячу осколков. Получившаяся горка