– Разве вы умеете быть нежным?

– Дайте мне шанс доказать это. Габриэлла, будьте моей женой.

Габи отошла к окну и встала спиной к Ричарду Хартвилту.

Что движет этим человеком?

Особенное чувство? Она не поверила бы, если бы граф признался в этом.

Жалость? Но подобного она ни от кого не ждет и не примет. Да и странно жалеть пылинку на ветру…

Чувство долга? В определенной мере такой вариант возможен. Габи вспомнила слова, которые ей сказал граф Хартвилт в своем доме. Не может быть сомнений, он бесконечно любит свою дочь. Да и как не любить такую малышку? Спасение жизни – весомый аргумент…

«И все же он удивил меня. Я ждала чего угодно, но только не предложения выйти замуж… – Развернувшись, Габи сразу встретила взгляд графа, и какое-то время они стояли молча, глядя друг на друга. – Но я согласилась с вами встретиться совсем по другой причине. И пришло время озвучить ее».

– Я не стану вашей женой, – ровно произнесла Габи. Выражение лица Ричарда Хартвилта не изменилось, но пальцы правой руки дернулись, будто собирались сжаться в кулак. – Если в вашей душе есть определенное уважение ко мне, то прошу больше не поднимать эту тему.

– Как вам будет угодно, – ответил он без тени эмоций.

Габи приблизилась к шкафу, взяла с открытой полки черную лаковую шкатулку, отделанную позолотой, достала из нее кольцо Шарлотты Эддингтон и подошла к графу Хартвилту.

– Это кольцо моей бабушки. Она отдала мне его в качестве оберега, когда я была маленькой. По легенде оно спасает от зла и притягивает доброе сердце к доброму сердцу. Кто знает, может, я жива и нахожусь среди близких людей только потому, что кольцо спасло меня. – Габи мягко улыбнулась. – Я хочу подарить его Джейн. Передайте его, пожалуйста, вашей дочери, пусть кольцо теперь бережет ее. И чтобы вы не сомневались в том, что я позабыла то плохое, что случилось между нами, я скажу вам, что есть и второе точно такое же кольцо. И оно остается в моей семье. Надеюсь, кольца будут передаваться из поколения в поколение, и я позабочусь о том, чтобы будущие наследники знали, что мы ни при каких обстоятельствах не враждуем с потомками Хартвилтов.

Граф Хартвилт взял кольцо, и на мгновение его пальцы коснулись кончиков пальцев Габи. Ей даже показалось, что он нарочно задержал руку, чтобы продлить это прикосновение.

– Благодарю, – сказал он и кивнул. – Я представляю, как дорого вам это украшение. Вы уверены, что хотите его отдать?

– Да. Пусть Джейн на своем пути встретит добрых людей и будет непременно счастлива.

– Благодарю, – повторил граф. – Похоже, уже одного хорошего человека она встретила… – Помолчав пару секунд он добавил: – Габриэлла, если вы когда-нибудь захотите встретиться с Джейн, то…

Габи сделала шаг назад и покачала головой.

– Граф Ричард Элиот Хартвилт, – официально произнесла она, вытянувшись в струну, – пришло время попрощаться. Я рада, что мы расстаемся не как враги, но прошлое пусть останется в прошлом. Наши с вами дороги не должны были пересекаться… Прощайте.

– Я думаю иначе, Габриэлла, но я не вправе нарушать ваш покой и далее. Прощайте.

Ричард Хартвилт заглянул в ее глаза, коротко поклонился и вышел из комнаты. Его тяжелые шаги отдавались в душе эхом. И даже когда их уже не было слышно, они ухали и ухали, сбивая дыхание.

Медленно обойдя стол, Габи подошла к шкафу и закрыла крышкой опустевшую лаковую шкатулку, затем приблизилась к окну, немного отодвинула рукой штору и устремила взгляд на удаляющегося графа Хартвилта. Проигнорировав экипаж, он решительно шел к перекрестку. Габи знала, что он не обернется.

«Не скажу, что эти кольца помогли нашей семье… Горя было предостаточно. Но кто знает, быть может, они сами решают, кому служить и кого беречь. Я хочу верить, что кольца помогут вам в трудную минуту…» – пронеслись в голове слова бабушки. Как давно состоялся этот разговор, но забыть его невозможно.

– Бабушка, я не жду перемен в судьбе, у меня их теперь не может быть… И не стоит ни на что надеяться, так легче, – тихо произнесла Габи, отходя от окна. – Рядом со мной уже есть те, кого я горячо люблю. Пусть же теперь кольцо согреет маленькую Джейн и сбережет ее от напастей. Кто знает, какая судьба уготована этой крошке. Бабушка, спасибо тебе за все.

Габи посмотрела на то место, где совсем недавно стоял граф Хартвилт, и почувствовала странную дрожь в груди, точно в душе поселилась крохотная бабочка, которая только начала привыкать к крыльям. Взмахивала ими, но не решалась взлететь.

* * *

Глеб повернул голову и увидел, что подушка пуста. Скользнул рукой сначала по простыне, а потом по наволочке, будто картинка могла оказаться вовсе не такой, как виделась.

«Зачем ты ушла? Я уже скучаю… Мы должны были проснуться вместе, а потом позавтракать…»

Взяв с тумбочки телефон, Глеб сел и поймал тревожное, методично звенящее ощущение пустоты, которое настойчиво заполняло душу. Помедлив несколько секунд, он написал сообщение Даше:

«Доброе утро. Ты где?»

Не доставлено.

Глеб не стал придумывать еще какие-либо фразы или звонить, быстро поднявшись с кровати, натянув трусы и шорты, позабыв про футболку, он стремительно вышел из номера и направился к номеру Даши, постучал, а потом дернул ручку двери.

«Ее нет… ее нет… ее нет…» – отбивало ударами сердце.

Перейдя в другую часть дома, Глеб сразу заглянул в кухню, надеясь, что Екатерина Петровна занята приготовлением завтрака и ее не придется искать. Надежда вспыхнула и замерла, боясь мгновенно растаять.

– Доброе утро, Глеб, – произнесла Екатерина Петровна, пересыпая молотый кофе из упаковки в белую керамическую банку.

– Даша уехала? – коротко спросил он, зная ответ.

– Да. В семь у нее был поезд.

Глеб закрыл глаза и стоял так долго, не мешая мучительному отчаянию оплетать ребра, скручивать и уничтожать ту самую надежду…

«Ты умеешь создавать непредсказуемые сюжеты, Даша… А я, видимо, слишком мало читал книг…»

– Вы оказались правы, – медленно произнес Глеб.

– Мне жаль, – ответила Екатерина Петровна. Выпрямилась и покачала головой. – Мне жаль.

Несколько секунд они стояли молча, глядя друг на друга, любые слова были бы лишними. Что он мог дать Даше? Пару недель совместного отдыха у моря? А потом разбить сердце или… Нет у него этого «или». В том-то и дело, что нет.

«– …ты герой, который будто застрял между адом и раем… у таких людей нет места… и у них нет права ни на что… на счастье, на дом, на теплый взгляд близкого человека… на все