— Я помогу с вещами? — поинтересовался я.

— Да, да, вот эти баулы — мои! — зачастила по своему обыкновению Ермолова… А, нет — Кантемирова! — Я без чемодана, потому что неудобно верхом, так что сумок целых шесть, и…

— Хоржай бажай, внуча, — приблизился к Эле глава клана, поцеловал ее в лоб, а потом подошел к своему скакуну-летуну, молодецким движением взлетел в седло, взмахнул рукой, отдавая команду своим людям, и, подняв ураганный ветер, отряд верховых взмыл в черные ночные небеса.

— Красиво! — проводил я их взглядом. — Пойдем?

— Пойдем! — она взяла меня под руку, и мы пошли от ворот по аллее, прижимаясь друг к другу, а баулы летели за нами.

— Эх, молодежь! — проводил нас взглядом Виталий Анатольич.

* * *

Я сообразил, что туплю только на пороге ее комнаты, в коридоре общаги.

— Эля! — хлопнул себя по лбу я. — У меня подарок! С днем рожденья, с совершеннолетием и с новой фамилией!

Баулы приземлились вокруг нас и я полез в карманы.

— Подожди, — она взялась за дверную ручку, надавила. — Странно… Девчонок нет…

Открыть дверь стало делом пяти секунд, мы вошли, я задвинул весь багаж под стол, который стоял у них напротив окна, заставил баулы перелететь через всю комнату. Вообще, у девчонок тут было уютно: желтенькие занавески, кровати аккуратно заправлены желтыми же покрывалами в тон, вокруг все чистенько все и пахнет хорошо. А на стенах — фоточки!

Эля скинула сапоги и пробежала по комнате, прямо к столу, где белел квадратик бумаги. Читала она про себя, а потом на лице Кантемировой (никак не привыкну!) появилось задумчивое, даже — мечтательное выражение.

Она прошла обратно к двери, за мою спину и закрыла ее на замок. На три оборота. А потом спросила:

— Так что там, Миха? Подарок?

— Ага, — спохватился я, и достал из кармана куртки плюшевого котика-автоматона и кристалл. — Смотри, кто у меня для тебя есть!

— Ого! — ее глаза расширились. — Это кто?

— Это фамильяр! А это — кристалл для фамильяра! Закрепляешь в животе у него, говоришь секретное слово на ушко, и подаешь ману, маленькую порцию. И вот! Будет у тебя котик! Он будет тебя слушаться и помогать!

— Какой миленьки-и-и-ий! Спаси-и-и-ибо! — Эля прильнула ко мне, поцеловала, не торопясь отстраняться. — И что — прям сразу заработает?

— Ну… Как я понял, духу в кристалле нужно будет несколько часов, чтобы освоиться в новом теле, то есть — фактически, поспать. А утром — уже да, — я передал ей бумажку с записками от тролля и кхазада. — Здесь инструкции.

— Миха, девчонок долго не будет, так что давай настраивать котика вместе? — предложила Эльвира. — Снимай куртку и ботинки, не стой столбом.

Она и сама принялась раздеваться, чем ввергла меня в состояние некоторого ажиотажа — ну, как обычно. Я от нее балдел, что уж тут? Под замшевой курткой у Эли оказалась обтягивающая водолазка и непременная красная косынка, повязанная на шее. Брючки она тоже сняла, представ передо мной в экстремально коротких спортивных шортиках. При этом провокаторша старательно делала вид что изгибается и принимает пикантные позы совершенно случайно. И посматривает на меня из-под водопада темных кудрей ни разу не игриво. Эля-Эля…!

— Садись сюда, ага? — она поерзала попой на кровати и похлопала ладонью рядом с собой. — Я вот коробку для котика приготовила, и полотенце махровое, чтобы ему спалось лучше.

— Он же автоматон, — улыбнулся я. — И яогай! Я думаю, ему не очень важно, есть ли там полотенце!

— Но я-то не автоматон и не яогай! — резонно заметила девушка. — И мне не все равно. Ну, приступим!

Я даже сквозь свои брюки ощущал жар кожи ее бедра. У меня во рту пересохло, а сердце стучало как кузнечный кхазадский молот:

— Бах! Бах!

Эля изящными движениями пальчиков пристроила кристалл на нужное место в плюшевом пузике котенка, ловко закрыла его, вернув плюшевому автоматону целостность. Потом — поставила коробку на стол, на махровом полотенце пристроила будущего фамильяра, склонилась над ним и сказала мне:

— Не подслушивай!

Я демонстративно закрыл уши руками. Кантемирова (вот опять — даже думается с запинкой!) прочитала что-то из хурджиновой записки на ушко котику. Как только она закончила, я убрал от своих ушей ладони, и положил их девушке на талию и на бедро. Потому что терпеть было просто невозможно! А она и не протестовала. Элина ладошка лежала на голове котика, и я чувствовал как по руке девушки струится мана — тоненьким ручейком.

— Мр-р-р-р? — сказал вдруг котенок, неуклюже сел на свою пушистую попу и огляделся, хлопая глазками.

— Ой! Какой хорошенький! — обрадовалась Эля. — Смотри, какой у него смешной хвостик!

— Мявк? — снова подал голос фамильяр, зевнул, помял передними лапками полотенце, улегся, свернувшись в клубочек, и замурлыкал: — Ур-р-р-р, ур-р-р…

— Спит! — сказала девушка. — Ну и хорошо, что спит. Отнесу его в коридор, поставлю его в шкаф, чтобы мы ему не мешали. А утром — посмотрим! Ты, главное, не уходи никуда, слышишь?

Ее голос звучал странно, и говорила она странные вещи, да и с собой в крохотный коридорчик Эля взяла еще одно полотенце, и я сразу не понял — зачем. А потом она скрипнула дверью душевой, оттуда послышались звуки льющейся воды и потянуло горячим паром.

— Так! — сказал я, мигом проваливаясь в Библиотеку и лихорадочно отыскивая там, в учебнике прикладной магии, гигиенические техники. — А вдруг?‥

Я так и стоял как идиот посреди комнаты, когда Кантемирова вышла из душа в одном только полотенце, которое толком-то ничего и не прикрывало. Хорошо — я успел, и был теперь идиотом чистым. Она подошла ко мне на цыпочках, прижалась всем телом и потянулась губами. Я подался навстречу, почувствовал тепло ее губ, взял ее за талию, мы кружились по комнате, и я с ума сходил.

— Миха-а-а-а, я хочу с тобой, понимаешь?… — прошептала она. — Больше ни с кем!

Я принялся целовать ее как сумасшедший, меня даже слегка поколачивало, полотенце уже давно сползло до последней крайности, моя рубашка полетела