– А на той неделе какие дела?– Поинтересовался Витюша.

А во вторник у тебя в городе пересадка печени. Месяц после операции ты полежишь у профессора под наблюдением. А потом – работать! На законном основании. Добились своего, блин!

Во вторник профессор Липский Израиль Яковлевич нас ждёт. Официально в СССР печень пересаживать пока не разрешено министерством нашего здравоохранения. Операция, выходит, подпольная. Потому и платная. Плачу я. – Хохлов выставил перед Витюшей свою большую ладонь, обозначая жестом этим, что возражений он не принимает и слушать ничего не хочет. Что всё уже решено.– За рубежом официально делают эту сложную операцию давно. Первая трансплантация печени человека была выполнена первого марта ещё в шестьдесят третьем году американским хирургом Томасом Старзлом в Денвере, это штат США – Колорадо. Мне Липский сказал, я запомнил. Полезно знать такое. На сегодняшний день людей с пересаженной печенью уже за тысячу перевалило. Так что – вперёд. Наши хирурги – профессора не хуже, чем за бугром.

– Здорово будет.– Радовалась Наташа. – Так – то у тебя и болячек других вообще нет. Счастье у нас, хоть и сейчас есть, но впереди его сколько, а!!!

Во вторник профессор Липский сверил группы крови Витюшиной и отдельной пока печени. И в десять утра операция началась втайне от других врачей областной больницы. Работал профессор четыре часа. Хохлов и Наташа сидели молча в комнатке перед операционной. Андрей раз, наверное, пятнадцать выбегал покурить. Он побледнел и дышал не ровно, тяжело. Переживал.

Остальное Наталья запомнила так, будто всё было не с ней, а в кино.

Вышел Израиль Яковлевич, снимая на ходу окровавленные резиновые перчатки и маску. Он подошел к стульям, где ждали известий Хохлов с Натальей, и, глядя мимо них, тихо сказал.

– Отторжение импланта. Не пойму почему. Группы крови одинаковые. Пошла большая кровопотеря. Остановить невозможно было. Я сделал всё, что умел. – Он вытер лоб, оставив на морщинах кровавую полосу.

– Виктор Шанин скончался. Извините.

Он повернулся, склонил голову к полу и через пять его шагов дверь за ним тихо хлопнула.

***

О смерти Витюши Андрей сказал только Карагозову.

– Не надо много народа собирать. Витя бы ругался. Он говорил: « смерть- дело интимное, не демонстрация первомайская». Он часто думал о смерти. Только самые близкие пусть будут. – Попросила его Наталья.

На похороны пришли Хохлов, Наташа, Юра Карагозов приехал на инвалидной коляске да друг его и Витюшин – Костя Ганин. К кителю прикололи орден «За личное мужество». Гроб засыпали, в холмик невысокий вбили крест с жестяной табличкой.

«Виктор Иванович Шанин. Декабрь 1935- март 1975. Сержант милиции.»

С низкой ветки сирени, свисавшей над крестом от соседней могилы, сорвался белый голубь, свечой врезался в небо и исчез в облаке.

– Душа.– Прошептала Наташа.

Плакать она больше не могла.