— Шикарно выглядишь, Марта, — говорит он. — Прогуляемся или пообедаем?

На улице уже солнечно, а еда у меня с собой. К тому же впопыхах это неудобно. Так что я выбираю прогулку.

— Здесь недалеко уютный сквер, — говорю я в ответ.

— Да, я помню, — подхватывает Гордей. — Как твои дела?

Пожимаю плечами:

— Вполне работаю. Вот этих засранцев выпущу — и можно будет выдохнуть, — признаюсь я со смехом. — Ты? Ева говорила, Паше лучше… — делаю глоток напитка, пока мы проходим через ворота.

— Да, это правда. Но там ещё много работы. Впрочем, он в любом случае молодец, — задумчиво произносит Гордей. — Знаешь, это же для меня и урок, и наказание, — в конце усмехается, на что я хмурюсь.

— Почему?

— Потому что Пашка даёт мне пройти то, чего я не прошёл с Евой, например. То, что не смог дать повзрослевшему Кириллу в том числе. Но я не хочу сейчас об этом…

— Гордей, — останавливаю я его. — Я могу говорить о твоём сыне. Не жалей меня — это теперь часть твоей жизни…

Он останавливает меня за руку. Негрубо, даже аккуратно. Смотрит в глаза — и вдруг касается волос. Невесомо и буквально на долю секунды.

— Да… но я потерял гораздо более значимую часть моей жизни, — стоим посередине тротуара, мешая прохожим, но не обращаем внимания ни на что вокруг.

— Как и я, Зарудный. Как и я, — с горькой улыбкой говорю в ответ.

— Позволь хотя бы быть рядом, в поле зрения… — шепчет он. — Эти две недели были адом, как и станут все последующие без тебя. Я прошу шанс на то, чтобы не быть без тебя вообще, Марта… И я осознаю, что ты не вернёшься ко мне. Просто… — он замолкает, а я прикрываю глаза.

Совру, если скажу, что не думала об этом. Что не прокручивала в голове наш разговор и не бередила душу теми эмоциями. Всё это было. Не единожды — а скорее хронически. Словно болезнь.

Вирус, который поселился в тебе, и ты уже не знаешь, как от него избавиться.

И на сегодня я могу сказать, что да, я не готова вернуться к нему. Но и не могу сказать, что готова стереть его из своей жизни.

Противоречиво? Факт.

Но это то, к чему я пришла путём многочисленных мыслей. И пусть книга нашей жизни закончилась главой предательства — мы не чужие. У нас есть история. Со своим грязным бельём и счастливыми моментами. Со своими взлётами и падениями. С любовью и обидами.

Нужно уметь выходить без подлости и низости, а с уважением к нашему времени и благодарностью за него. Даже если было очень больно — и эту боль ты всё ещё, в какой-то степени, ощущаешь.

Это дико сложно. Где-то даже невозможно. И не каждый сможет это понять. Однако творим свою жизнь мы сами, а как её будут воспринимать остальные — глубоко наплевать. Главное — лишь только мой комфорт.

И в эту секунду, стоя здесь, на тротуаре, под недовольными взглядами пешеходов, мне всё ещё комфортно делиться своими буднями с этим человеком, будто мы — старые друзья.