Поворачиваю голову в сторону сокамерника — здоровяк с фингалом под глазом и потрепанной одеждой. Похоже, ночь у него была не из лучших.

— За что тебя? — лениво интересуюсь, пытаясь как-то переключить мысли с Елены и хреновых вагонов.

— Драка, — бурчит мужик, жуя что-то, что выглядит как остатки его терпения.

— Понял, — киваю, не особо впечатленный. — Жесткая ночь была. Курить хочется, а нечего, — вздохнув, снова провожу ладонями по пустым карманам. — У тебя есть? — Сажусь и внимательно смотрю на мужика. Сокамерник качает головой, продолжая размышлять о чем-то своем.

Паршиво…

Ложусь обратно, прикрываю веки и собираюсь немного подремать, чтобы время хоть чуть-чуть ускорилось. Только у меня начинает получаться, как к решетке подходит кто-то из оперов. Мужик вытаскивает из кармана пачку сигарет и протягивает мне через прутья.

Забавно. Обшариваю взглядом все углы, но камер наблюдения тут не появилось.

— Что это? — настороженно прищуриваюсь, спрашивая опера с четками в свободной руке. На его лице ни намека на улыбку, но в глазах читается саркастическая насмешка.

— Подарок, — бросает он и, не дожидаясь моей реакции, разворачивается и уходит.

Я ухмыляюсь. Елена Прекрасная, слишком очевидно. Как же так? И за что мне такое счастье от вас привалило? Решили, что меня можно купить за никотин? От него я, конечно, не откажусь, ну а тебе, Леночка, придется очень постараться, чтобы раскрутить это дело. Вариантов нет, повесить его на себя я тебе не дам.

Беру сигарету, закуриваю и смотрю на сокамерника, который теперь смотрит на меня с явной завистью.

— Не грусти, братан, — говорю ему и протягиваю сигарету. — Прорвемся.

Он криво улыбается, и мы сидим какое-то время в тишине, наслаждаясь затяжками. От столь увлекательного занятия нас отвлекают тяжелые шаги. Второй опер пожаловал.

— Слушай, сделай мне одолжение, — прошу его, перебивая на вдохе. — Я тебе номер продиктую, на том конце будет Ворон. Знаешь такого? — Опер вздыхает и закатывает глаза.

— Ну, допустим, знаю, — кивает он.

— Тем лучше. Позвони этому пернатому от моего имени и скажи, пусть подъедет, мне очень нужно с ним поговорить. Я в долгу не останусь.

Опер достает мобильный из своего кармана и отходит в сторону, а мне остается только ждать, когда друг приедет и официально заберет меня отсюда.

Я снова падаю на лавку, вытягиваюсь и прикрываю глаза. Лена... Остроумная, смелая и чрезмерно уверенная в себе. И, черт, как же она меня заводит! Фантазии о том, какой эта женщина может быть в постели, сами по себе начинают роиться в голове. Строгая, требовательная, возможно, даже немного жесткая, как на допросе.

Моя улыбка становится шире, и я почти забываю, что нахожусь в обезьяннике. Да и думать тут все равно пока не о чем. Никаких вводных данных по моему делу нет. Я умудряюсь заснуть с этими фантазиями на подкорке. Сквозь сон слышу стук острых каблуков, которые вот-вот начнут вспарывать бетонный пол.

Лена… Я понимаю это еще до того, как она останавливается около камеры, сложив руки на груди. Прохладно смотрит сверху вниз. Так и хочется поцокать языком с комментарием: «какие мы строгие, боюсь-боюсь». Вместо этого делаю вид, что сплю, наблюдая за ней сквозь ресницы.

— Сафин, — строго произносит Леночка, растягивая мою фамилию так, что она звучит почти как насмешка. — Смотрю, ты тут обживаешься. Заводишь новых друзей, — стреляет своими красивыми глазами сначала на дверь, а потом на притихшего сокамерника. — Как тебе местные условия? — Усмехаюсь. — Ты правильно делаешь, привыкай. В скором времени они станут твоим вторым домом.

— Спасибо, Леночка, — дразню эту стерву в погонах. — Твоя забота так... вдохновляет.

— Рада, что ты это ценишь, — парирует она, едва заметно улыбнувшись краешком губ. — Но помни, это еще цветочки. Если не расскажешь про украденные вагоны, самые высокие американские горки покажутся тебе безобидным развлечением.

— Ты такая сексуальная, когда угрожаешь. — Каюсь, не удержался! Ее взгляд вспыхивает мимолетной злостью, но Лена берет себя в руки и поднимает выше подбородок. — Может, проведешь мне экскурсию по местному парку аттракционов? Как говорится: «А всех можно посмотреть?».

— Билеты на карусели продаются только за чистосердечное, в ином случае, развлечения тут выбираю я, — хитро улыбается эта шикарная женщина.

— С нетерпением буду ждать, что же ты для нас выберешь, — подмигиваю ей.

Смешная, хочет меня напугать. В этом мире есть вещи гораздо страшнее клетки, в которую меня упрятали. Тут я так, просто развлекаюсь, понимая, что еще немного и меня отсюда вытащат. И вот тогда… Тогда Елена Прекрасная я покажу тебе, в какие игры играют взрослые мальчики.

— А когда тут вообще кормят? — спрашиваю с усмешкой, когда в животе начинает громко урчать.

Красивое лицо следователя с коварной улыбкой на губах виднеется за прутьями решетки.

— Тебя будут кормить только когда подпишешь чистосердечное признание, — заявляет она, демонстрируя идеальные белые, острые зубы.

— Знаешь, Леночка, — поднимаюсь с лавки и подхожу ближе к решетке. — Я подпишу все, что ты захочешь. Уговорила. Но! — Провожу пальцем по прутьям. Следователь дергается от неожиданности, и маска циничной суки с ее лица на это мгновение слетает.

Ай, хороша! Мне нравится!

— Но? — Она берет себя в руки и ведет точеной бровью.

— Естественно, — фыркаю я. — С меня чистосердечное, но только если ты сама, своими искусными ручками с прекрасным маникюром приготовишь для меня ужин и принесешь его сюда.

— Ты охренел?! — Шипит Лена.

— Учти, я люблю мясо и овощи, — разворачиваюсь и иду обратно к шконке. Теперь я устанавливаю правила в этой игре. — Ты ведь хочешь быстро закрыть это дело? — Спрашиваю, не оглядываюсь. Слышу, как она зло вздыхает, потом резко разворачивается