— Ну, конечно, нищие и злые Гейзенберги, у кого ещё как не у них, жить разбойникам, а Вепрь там же жил?

— Говорят, что не знают, — отвечал барону коннетабль. — Думаю, не врут. Их на дело обычно собирал Гройшер. Он с ними и расплачивался за работу. Они самого Вепря видели лишь на реке, уже в лодках.

— Гройшер? Гройшер… — Волков не мог вот так сразу вспомнить, слыхал он это имя раньше или нет.

— Гройшер — это первый подручный Вепря, — сразу ответил Сыч. — Эти говорят, что ни одно дело без этого Гройшера не обходилось.

— Молод, стар? Каков из себя он?

— Эй ты, — Фриц Ламме снова пинает ближайшего к нему разбойника. — Каков из себя этот Гройшер.

— Он старше Вепря, — отвечает тот. — Но и не стар ещё. Он из военного дела. Сам, вроде как, благородный. Он иногда жил там, в поместье Айхштете. У господ.

«Ну, что ж… Это уже кое-что».

В общем-то генерал был доволен и Сычом, что вытряс из негодяев эти интересные вещи, и Брюнхвальдом, что изловил подручных Вепря. Вообще, сегодня он чувствовал себя намного лучше, чем день назад. Кажется, неприятный и тяжёлый разговор с Карлом Брюнхвальдом и полушутливый разговор с баронессой пошли ему на пользу. Генерал больше не хотел думать ни о Бригитт Ланге, ни о Максимилиане… Горечь от её поступка в это утро была не так уж и ужасна. Он как будто проснулся в то самое утро, когда мучавшая его болезнь отступала.

«Чёрт с ними! А деньги на церковь я возьму у туллингенских пузанов, может даже и дом на берегу продавать не буду. Отдам Хайнцу, когда найду ему жену. — И после этих мыслей, он уже подумывал о том, что и вправду хотел избавиться от Бригитт. — Пусть так и будет».

Волков вышел из сарая, где сидели пленники:

— Фриц.

— Да, экселенц?

— Госпожу Ланге больше разыскивать не нужно.

Тут коннетабль удивляется:

— Экселенц, я что-то не понял… Вообще не нужно, или сейчас не нужно?

— Забудь про неё, — отвечает ему Волков. — Лучше узнай у негодяев всё про этого Гройшера. И про самого Вепря.

Хитрый Фриц Ламме не всегда, не всегда понимает своего господина, и это как раз тот самый случай, но раз тот говорит, значит так тому и быть:

— Ладно, Экселенц, как прикажете.

— И ещё раз напомни кузнецу, чтобы сделал клетку. Я хочу этих негодяев представить принцу, а он будет тут уже скоро.

— Я всё помню, экселенц, — заверил его коннетабль.

Он возвращается в дом, а там на пороге супруга… И одета она в хорошее платье, которое дома не носила.

— Госпожа сердца моего, и куда же вы это собрались? — интересуется у неё супруг.

— Готово всё. Идите завтракать, господин мой, — говорит ему жена, не отвечая на вопрос. И идёт за ним. Они садятся за стол.

— И всё-таки, дорогая супруга, куда вы так разоделись?

— Я думаю ехать с вами в Мален, — спокойно, а может быть и холодно отвечает ему жена.

— Ах, вот как, — Волков берёт варёное яйцо и разбивает его, внимательно следя за супругой. — А я уже обещал вас взять?

— Ну, вы же будете готовиться к балу в честь приезда принца.

Волков молча кивнул супруге: ну, допустим.

— Так значит я вам пригожусь, — уверяет Элеонора Августа супруга всё так же холодно. И после ещё и заявляет: — Уж никто в Малене, не знает так двора и привычек высоких особ и не имеет такого вкуса, как я.

— Ах, вот даже как! — Волков тут и яйцо оставил в покое на мгновение. Потом он вздыхает и заявляет: — Я вас возьму с собой, но при том условии, что вы за всю поездку… — И тут он повторяет: — За всю поездку не повздорите с мной ни разу, а также не будете мне докучать просьбами о покупках.

— Я знала, что вы меня не любите, — продолжает баронесса. Но её выдают глаза. Женщина чуть закатывает их, что-то представляя в своих мечтах. А потом и говорит сыновьям:

— Барон, Хайнц, радуйтесь, господин наш решил до нас снизойти и взять с собой.

И мальчишки тут же выскакивают из-за стола. Поездка для них — праздник. Они любят большой и богатый дом Кёршнеров, а ещё в такие поездки никогда не берут учителя. Так что праздник это двойной.

А перед тем, как уехать, он приказал Сычу, чтобы тот кого-нибудь отправил к его племяннику Бруно. Чтобы племянник приехал к нему через два дня.

⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀

Он просил, чтобы Кёршнер пригласил на обед всех тех людей, которых в городе считали первыми людьми из партии Эшбахта. А так как обед уже начался, то гости стали появляться уже к концу застолья. В общем, у Кёршнера собрались братья Фейлинги, сенатор Виллегунд и он сказал им:

— Господа, к нам в город, в Мален, прибудет Его Высочество принц Георг Альберт фон Мален.

— К нам? — изумился Кёршнер, видно, не понимая к кому именно.

— Вот, дьяволы! — воскликнул Виллегунд. — А я думаю: что эти мерзавцы шепчутся в сенате о чём-то который день? Видно, уже что-то пронюхали про приезд принца.

— Пусть шепчутся, — говорит им генерал и достаёт письмо от принца.

Достаёт и начинает читать, правда, пропуская некоторые моменты. Господа горожане слушают его благоговейно. А закончив чтение, генерал и говорит:

— Давайте встретим принца так, чтобы ему не было тоскливо у нас.

— Конечно! — воскликнул Хуго Фейлинг. — Вино, еда… У меня отличный повар. Всё нужное мы сыщем, всё купим… Я думаю, что все захотят участвовать…

— Да, думаю мы должны дать в честь принца обед и бал. Чтобы он вспоминал Мален не так, как иные города.

— Несомненно, — согласился Виллегунд. — Всё это мы найдём, я думаю, что часть затрат на бал мы сможем возместить из казны города. Полагаю, что сквалыги из магистрата уж не посмеют упорствовать в этом случае и раскошелятся. — И тут он немного посмеивается: — Вот только найдём ли мы принцу в городе дев, что будут ему по нраву? Видно он очень привередлив на сей счёт и простые девы его не удовлетворят.

— Ах, бросьте, — посмеялся Фейлинг-младший. — Уж как наши девы и простые, и не простые, узнают, что в город приедет принц, так у нас отбоя от красавиц не будет. Обед и бал будет истинным цветником, уж поверьте.

— Сдаётся мне, что не только девы, а и замужние госпожи на том балу ещё заблещут, чтобы удивить принца, — поддержал его старший брат и все господа стали смеяться.

— Может быть там, в