Конечно, я же не алкоголичка какая. – обиделась она: - я раньше почему могла днем выпить? Потому что не работала. А сейчас мы с Юночкой пашем как две кобылки. Сегодня приходил такой забавный человек, у него проблемы с государственным фондом национального достояния, представляешь? Сын писателя… его книги были объявлены национальным достоянием, а в последние годы на его книги вдруг спрос появился, ну и напечатал этот фонд его книгу общим тиражом сорок пять тысяч. А писатель еще живой, представляешь? Ну старый, ему восемьдесят шесть, но живой! Его сын пришел в фонд и говорит – напечатали – давайте гонорар, авторское право и все такое. А ему – фигушки, это уже национальное достояние. А раз так – то никакого гонорара. В общем Юночка сказала, что будем брать. Она уже по недвижимости два дела взяла, в общем крутимся как белочки в колесе, времени вздохнуть нет, не то что пивка попить. А ты чего такой печальный? Пива хочешь? – она качнула банкой. Он отрицательно помотал головой.
- Да нет. – от пива у него потом голова болела: - слушай, Чон Джа, а какой ты в школе была?
- Какой была? – она задумалась, подняв голову к потолку: - ну какой… веселой была. Школьная жизнь вообще какой-то праздник. Все время с подружками и друзьями, караоке, вечеринки, ну и свидания с красавчиками из старших классов!
- Ничего удивительного, что ты в клубе работала. – ворчит Бон Хва: - если школа для тебя — это вечеринки и караоке со свиданиями.
- Эй! Чего сказал? – Чон Джа вскочила с дивана, проливая пиво и кинулась к нему: - это ты меня сейчас проституткой назвал? Кто тут кисэн, а? – и она стала больно вкручивать ему костяшки кулаков в виски.
- Отстань! – отбивался от нее он, отбивался, впрочем, не сильно: - но ты же и правда никуда не поступила!
-Я поступила! Просто потом… - она помрачнела: - потом с этим уродом из хост-клуба познакомилась и деньги стали нужны.
- Если для тебя школа была прекрасным местом с вечеринками и свиданиями… значит тебя в школе не травили? – спрашивает Бон Хва.
- Да никого у нас в школе не травили! – отмахивается Чон Джа: - у нас очень дружный класс был! Каждый год почти все собираемся! Все, кроме этой унылой Ха Ын, она такая смешная! Мы с ней так веселились! Помню, как она однажды по школе пробежала, закутанная в туалетную бумагу, вот умора! Есть о чем вспомнить, эх, школа…
- Я вот о чем подумал. – признается Бон Хва: - если тебя не травили, и ты этого не помнишь… значит это травила ты?
- Чего?!
- Наверное этой Ха Ын не так уж и приятно вспоминать, как она по школе в туалетной бумаге бегала, вот поэтому она и не приезжает на ваши встречи. – вывел Бон Хва и испытал гордость. Старший точно бы его сейчас похвалил, сказал бы «Ай да Бон Хва, все верно понял!».
- Да что ты гонишь?
- Так, а почему она в туалетной бумаге по школе бегала?
- Да я пошутила просто!
- Думаю тебе следует позвонить ей и извиниться.
- Чего?!
Глава 18
Глава 18
- Принеси-ка еще льда! – командует Ли Хуа и Бон Хва – торопится, не тратя время на то, чтобы поклонится и сказать: «Да, Луиза-нуна, как скажете, Луиза-нуна». А все потому, что Ли Хуа сторонница высокой эффективности и не обращает внимания на мелочи, вроде манер. Особенно когда это касается тех, кто ниже ее по цепи командования. Вот и сейчас – в маленьком холодильнике под стойкой заканчивается лед и у нее нет времени заниматься ерундой и говорить что-то вроде «Намгун-хубэ, пожалуйста сходи на кухню и принеси два больших пакета со льдом». Равно как и выслушивать в ответ уважительное «Конечно, Луиза-нуна» и разглядывать его поклон.
Потому она бросает короткое «принеси-ка еще льда!» и даже не смотрит на него – понял он, чего от него требуется или нет. Сейчас у Ли Хуа как будто сразу восемь рук, она словно многоликая и многорукая богиня барной стойки – подает напитки, смешивает коктейли, успевает кому-то улыбнуться и пошутить, с кем-то пококетничать, а кого-то осадить и легким кивком головы – вызвать охрану, дабы перебравшего клиента аккуратно переместили в кабинку, а то и вовсе отправили домой. Так что лишней пары рук или еще одного лика, дабы явить теофанию самому своему стажеру – у нее нет.
Он спешит, проходя через двери кухни, которые открываются в любую сторону, так, чтобы пропускать человека с подносом. Кивает двум поварам, которые, как и всегда не обращают на него никакого внимания, занимаясь своим делом. Раньше они всегда вздергивали голову, когда он проходил через кухню, а все потому, что новое лицо. Однако с того момента, как он стал носить красную жилетку – они привыкли. Красная жилетка, значит – свой. Персонал, который работает за стойкой. И, хотя сегодня он умудрился запачкать жилетку кетчупом (придется замачивать!) – к нему уже привыкли.
Проходит дальше, в кладовку и открывает ларь-морозильник. Берет два больших пакета со льдом. Лед в клубе уходит в никуда в промышленных масштабах, лед добавляется во все напитки и даже просто стакан с водой не подается без льда. Ведерки со льдом – обязательный атрибут в случае, если за столиком заказывают шампанское. И да, лед здесь бесплатный, его стоимость не имеет никакого значения, особенно если учитывать цену коктейлей в клубе.
Он закрывает ларь и торопится обратно, держа в руках два больших пакета со льдом. Начало смены, впереди еще вся ночь, а завтра ему нужно в школу с утра… хорошо было бы, если бы Старший перехватил управление ближе к полуночи, он бы выспался. Сон нужен больше для разума, нежели чем для тела, так он говорил, ведь сердце бьется всю жизнь, дышит человек тоже все жизнь, без перерывов на сон и обед. Будь его, Бон Хва воля – так он и вовсе отдал бы управление Старшему, как только за порог клуба ступил, его идея, пусть сам и работает. Но… Старший объяснил, что ему – нелегко телом управлять, каждый раз очень много сил уходит, особенно на рутинные задачи.
