И вот стоял я, значит, как дурак с этим арбузом на лестничной площадке, открывал дверь своими ключами, и в этот момент появился наш внимательный, твою мать, сосед. А я, памятуя о том, как он тащил сумки, вид, принял настолько уверенный, что как будто бы я держал в руках кубок первенства.

И хрипло поздоровался:

— Добрый вечер, Владимир.

Глава 47

Зоя.

После триумфального завтрака, который приготовил Виктор, мне оставалось только качать головой. Кашу-то он приготовил, но только умудрился загадить всю плиту и ещё зачем-то куда-то использовать ягоды. Я покачала головой и искоса посмотрела на Розу, которая бегала по квартире и собиралась на учёбу.

— Я, может быть, сегодня задержусь, — сказала дочь, и я вскинула бровь. Меня устраивало, что она сегодня задержится, потому что жизнь своя у неё должна быть по определению.

— Можешь даже не приезжать ночевать, — заметила я подмигнув дочери, но она нахмурилась.

— Мам, я…

— Роза, я все понимаю, я все прекрасно понимаю, но ты не должна делать выбор в пользу семьи, лишая себя личной жизни.

— Мам, прекрати.

— Хорошо, хорошо,— тихо произнесла я и подняла руки вверх. Я поцеловала дочь перед выходом и поправила на ней шапку. Роза выскочила из квартиры, а я, оставшись одна, развернулась и пошла опять разбираться в документах на развод. Если честно, на бумаге все оказалось предельно ясно, но я не понимала каких-то простых вещей. Например, вот появление Виктора ночью у нас вот как это должно отразиться в документах на разводе? Он будет сопровождать беременность, он будет участвовать в этой беременности или что? Мне с ним в разводе надо ездить к гинекологу, чтобы он держал меня за руку и, глядя на экран, умильно вытирал слезы? То есть в документах на развод были сухие цифры о том, что делится пополам, какая часть остаётся за нами с Розой, что Виктор может гарантировать, но в отношении того, что у нас будет происходить с ним в жизни не было ничего понятного, и это бесило.

В итоге, не разобравшись с собственными мыслями я ближе к обеду собралась и поехала к знакомой девочке юристу. Она, пересмотрев все бумаги, сказала, что это вполне все достойно, осталось урегулировать именно отношения, которые у нас будут происходить после развода. Меня устраивал такой ответ. А потом я отправилась в клинику к Наталье Сергеевне, и она меня успокаивала, что такое бывает в первом триместре, что ничего страшного у нас не произошло, но я все равно не доверяла ситуации и попросила ещё сдать анализы на всякие инфекции, потому что я вычитала в интернете, что это может происходить именно из-за того, то, что есть инфекции, а с учётом того, что у Виктора была любовница, вообще ничего удивительного.

Выйдя из больницы, я покачала головой и своим мыслям и, вызвав такси, направилась в мастерскую, которая была уже столько времени закрыта, и даже ассистентка, которая там работала, туда, не совала нос. Я просто не знала, что ждать от Виктора, поэтому заранее перестраховывалась, но теперь, судя по бумагам, ничего с моей мастерской не случится, и поэтому я, добравшись до работы, тут же открыла список заказов, который был у нас, хмыкнув, я набрала помощницу и заверила, что теперь у нас как бы есть возможность нормально работать, и поэтому она может спокойно выходить и заниматься заказами, сама выбрала для себя несколько вариантов по таким изделиям, как кошельки и портмоне, набрала материала, инструменты и отправилась домой. Я знала, что для финальной работы все равно приеду в мастерскую. Но возиться с этим сейчас не было никакого желания, особенно после того, что произошло ночью.

Если честно, беременность сделала меня немного неуклюжей и безумно тревожной, поэтому когда я зашла домой, то первым делом пошла в душ, привела себя в порядок и снова проверила белье. Мне кажется, я всю беременность эту буду делать.

А вечером вернулся Виктор с арбузом наперевес.

Я покачала головой, не понимая, чего добивался муж, но он добивался, как мне казалось, какого-то лайтового взаимодействия. Он стоял, намывал арбуз в раковине, бросая на меня короткие вопросительные взгляды, но я только пожимала плечами, а когда поняла, что уже бессмысленно играть в молчанку, сама зашла на кухню и села за стол.

— Как ты хотела, жёлтый, без косточек, — заметил Виктор и вздохнул.

— А как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? Вот, включая то, что ты переехал.

Виктор замер, не донеся ножа до арбуза, и я проследила за его мимикой.

— Скажи мне, чего ты сейчас добиваешься? Хочешь услышать от меня, что я буду участвовать в твоей жизни и в жизни ребёнка и не позволю никаким левым мужикам пристраиваться к вам?

Я пожала плечами.

— Просто в документах на развод все так логично, красиво, правильно написано, а по факту вот даже твоё появление вчера в нашей квартире, оно никак не регулируется этим договором.

— Ну, лично моё мнение, — Виктор хмыкнул и все-таки вонзил нож в арбуз, и по кухне расплылся сладковатый свежий аромат. У меня засосало желудок, и я непроизвольно облизала губы. — Ну, во-первых, начнём с того-то, что я хочу принимать участие в беременности. Я хочу, чтобы все это контролировалось мной, потому что я не знаю, как все закончится и проклинать себя, если там, на втором триместре что-то случится, перед родами что-то произойдёт, это тяжело. И поэтому давай как два взрослых человека мы с тобой как-то попробуем договориться насчёт этой беременности. Я знаю, сколько она для тебя значит. Я знаю, как ты хотела второго ребёнка, и меня ничего не оправдывает. Зоя меня ничего не оправдывает настолько, чтобы я мог претендовать на какое-то участие. Но давай мы уберём эмоции, включим голову. Ты беззащитна. В беременности женщина беспомощна. Я тот, который готов взять полностью ответственность за все течение беременности, за послеродовое время. По документам на развод ты прекрасно видела, что я от этой ответственности никак не отказываюсь. Вот давай, как два взрослых человека, мы с тобой уберём эмоции и доведём эту беременность до конца так, чтобы через уже восемь месяцев услышать детский крик. Я тебя умоляю, и дело не в том, что я пытаюсь заслужить твоё прощение, нет, я просто выступаю в этой ситуации как человек, которому плевать на исход войны.