Оттого я еще больше зауважал Майю. За то, как она управлялась с нашими сыновьями и помогала мне учиться этому ответственному занятию.

Вчера вечером мы вышли на улицу и качали детей на руках, находясь на свежем воздухе, и только так сумели их усыпить. Я был благодарен Майе за то, что позволила разделить с ней этот трепетный момент. Ведь могла не подпускать меня к своим детям. После того, что сделал ее муж, особенно. Она бы могла потерять веру в людей и перестать доверять всему мужскому роду.

Но Майя Ларионова не робкого десятка. Она удивляет каждый день своей стойкостью, силой духа, умением постоять за себя и за детей. Удивляет и восхищает.

Как не влюбиться в такую девушку? Каким нужно быть дураком, чтобы упустить ее! Виталик – полный болван! Но его потеря – это мое приобретение. Хотя нет, Майя не приобретение, она – дар небес.

Как бы пафосно это ни звучало. Думаю, озвучь я эти мысли, надо мной бы посмеялись. Братья так точно. А дед бы не стал смеяться. Он бы меня понял. Уверен, он Майю одобрил на двести процентов. Лучшей жены мне не найти. Не отыскать на всем белом свете.

Я вспомнил вдруг, как сопротивлялся, когда наш Соломон Агофонович намудрил нам с братухами подарки в виде стрел. Как я тогда негодовал и пытался отстоять право на самостоятельный выбор, а не по указке деда.

А в какой я пришел в ужас, когда обнаружилась махинация с моим биоматериалом! Рвал и метал. Переходил из состояния паники в состояние гнева в попытке понять, как наказать злоумышленников.

А теперь я и рад был, что всё так сложилось.

Бесконечно счастлив, что Майя и дети появились в моей жизни!

Женюсь на ней! Я б хоть сегодня женился, хоть сейчас. Чтобы она моя была, чтобы не расставаться с ней и с сыновьями. Чтобы больше не терять времени. Мне и так кажется, что потерял уже целую вечность. Многое пропустил.

Как же это устроить? Как уговорить Майю?

Я всю голову сломал, пытаясь подобрать слова, которые убедят ее в том, что если мы немедленно поженимся и станем жить вместе, то это не будет слишком преждевременно и неправильно. Может, через Надин действовать? Она-то точно давно приняла меня в качестве зятя.

Но я не хочу действовать через других. Я должен сам выбрать те нужные слова, которые проймут Майю и склонят в мою сторону.

Разве что… Я могу сделать ей предложение в каком-то особенном месте.

Идея пришла почти сразу, и ее исполнением я занялся с самого раннего утра, проснувшись с рассветом. Дом спал, когда я прошел через кухню и перекусил собственноручно сделанным бутербродом с крепким бодрящим кофе. Смотрел в окно и радовался безоблачному небу. Значит, моя идея точно удастся.

Надо только договориться, чтобы на время нашего с Майей отсутствия за ребятишками присмотрели. Я привлек к этой деятельности Надин, которая безумно обрадовалась, увидев меня в дверном проеме занятой ими с Майей комнаты.

– Попросите, пожалуйста, Майю спуститься через полчаса, – попросил, – в удобной одежде. Спасибо, что помогаете.

– Да бог с тобой, Платоша, какая же это помощь? – замахала руками. – Делай, что задумал, а дочери я сообщение передам.

Майя вышла из дома около девяти утра, в легком спортивном костюме персикового цвета.

Стройная, хрупкая, красивая моя девочка. Сердце тарахтело, как мотор, по мере ее приближения. Улыбка не покидала лицо. Майя обязательно должна войти в нашу семью. От этой мысли я снова наполнился решимостью, а рука с коробочкой, в которой хранилось кольцо, сжалась с небывалой силой.

– Привет, мама сказала, ты просил спуститься, – с открытой улыбкой подошла ко мне Майя, и как-то само собой случилось, что мы сразу взялись за руки.

Будто нам хотелось касаться друг друга, и мы только того и ждали, чтобы оказаться рядом и проводить время вместе.

– Да, с детьми всё в порядке? Она справится?

– Да, но, наверное, недолго…

Вопросительно посмотрела на меня, очевидно интересуясь, насколько я ее займу.

– Да недолго, ну, может, час, – пожал плечами, – нам с тобой нужно только добраться до отеля. Там нас будут ждать.

– Кто? – удивилась Майя. – Что ты задумал, Платон? – взгляд стал заговорщическим.

Во мне разгорался азарт. Мы были как школьники, сбегающие купаться из детского лагеря втайне от вожатых. Внутри кипело возбуждение, с которым было сложно справиться. Хотелось, как в детстве, просто взять и побежать, чего я себе, конечно, позволить не мог. Даже сейчас, когда чувствовал себя гораздо свободнее, чем где бы то ни было.

– Ты боишься высоты? – спросил у Майи, когда мы подошли к площадке возле гостиницы, где нас встречал Фёдор, с улыбкой поджигающий фитиль в горелке у корзины воздушного шара.

Увидев нас, помахал рукой, а Майя замотала головой.

– Ну нет, Платон! Ты правда решил прокатить… Мы полетим на шаре?

По виду Майи и ее выпученным глазам было сложно сказать, она рада или, наоборот, в ужасе, поэтому с ответом я не спешил, ожидая, пока пройдет ее шок.

– У-и-и-и! Я всегда мечтала полетать на шаре! И с парашютом прыгнуть! – завизжала она, оглушая меня и бросаясь на шею. – Скорее, скорее пойдем! – тут же лишила меня этих прекрасных объятий и потащила к Фёдору.

– Доброго утречка! – жизнерадостно приветствовал он нас. – А Надежду где позабыли? С внуками, поди, сидит?

– Угу, – Майя буркнула, не вникая в его слова, уж слишком была взбудоражена предстоящим полетом.

Ее радость заряжала, невозможно было смотреть на нее без улыбки. Теперь я не сомневался, что она – правильный выбор. Майя сделает меня счастливым, а я – ее.

Мы забрались в корзину, от которой стропы были протянуты к куполу шара, и схватились за них, а Фёдор забрался следом, запуская шар в воздух. Он медленно оторвался от земли, поднимаясь всё выше и выше, пока не завис над “Просторами”, открывая вид на поместье, гостиницу, луг, озеро и близлежащую деревеньку.

– Ух ты! – Майя не сдерживала восторга, а я…

А я смотрел только на нее. Что мне пейзажи? Я на них насмотрелся уже с самого детства. Красоты этого края давно мне знакомы. А вот Майей хотелось любоваться безотрывно.

Она, словно почувствовав взгляд,