Как ещё Таня не направила ему мяч в корпус, я видел, он достал её, когда она махнула в него ракеткой.

А теперь я сам бьюсь от ревности и, кажется, самое время начать мне стучать башкой о стену. Кстати, где Даниловская девка, чёрт, забыл как её зовут. Алиса, кажется. Вчера она ревновала своего Данила, а сейчас самый подходящий момент выпустить ей пар из ревности и злости. Как и мне. Никогда прежде я не испытывал ревности. Новое, испепеляющее чувство, холодным потом ползавшее по лопаткам до сих пор держало сердце холодной пятернёй.

Я всё смотрел и не отрывал глаз от танцующей пары. Таня что то энергично говорила ему, я видел, с каким прищуром Данил смотрит на мою девушку. Подойти и убить этого лося?

Не мог оторвать глаз от Таниных губ. Из этих губ вырывались стоны совсем недавно, принадлежащие только мне, почему они сейчас так близко от другого. Ещё смотрел на её руки, что едва касались пиджака партнёра в танце, те самые руки, что так страстно ласкали, царапали меня, не давали мне покоя.

Рядом оказался Виктор, завтрашний жених.Он с шумом пододвинул стул, сел возле меня, кивнул головой:

– Обалдеть с тобой красотка, Марк. Где таких девчат берут. У неё сестрёнки нету?

– Ты же вроде женишься завтра?

– Ой, не напоминай. Проклинаю тот день и час, когда согласился на это. Ты лучше расскажи, где ты такую взял.

– Какую такую? – спросил, а у самого струнами натянулась ревность, я видел, что Данил пополз ладонью по спине Тани.

У меня эмаль посыпалась с зубов, я был зол, во мне просто напалмом пеплила внутренности ревность, сам не понял зачем сказал:

– Таких девочек только на спор можно выиграть. Я выиграл.

Почувствовал пристальный взгляд на себе. Виктор смотрел на меня, протянул:

– Да ты что, серьёзно? Я бы тоже не против поискать такую, да на спор. Романтика.

– Чё сказал? – я подтянул его к себе за шиворот.

– Не, не, Марк, ты что, это я так, просто девчонка классная.

– Иди за своей смотри.

Виктор смылся, я потёр шею. Снова уставился на танцующих.

Меня продолжало распирать от ревности, правда руки Данил уже держал где надо, иначе у меня бы сейчас сорвало чеку.

Я наблюдал за Таней и меня било ознобом от чувства ускользающей удачи. Женщина, в которую влюблён, вовсе не принадлежала мне целиком. Она могла в любую секунду развернуться и уйти, исчезнуть из моей жизни. Мне физически стало трудно дышать. Сумасшествие сжимало виски, мне то хотелось вырвать Таню из объятий танца, то просто схватить её за руку и увести отсюда, спрятать , чтобы никто не смел смотреть на неё.

Таня, как будто, что-то почувствовала, посмотрела на меня, легко улыбнулась. Потом сказала что то Данилу и пошла в мою сторону. Мне надо было срочно брать себя в руки:

– Натанцевалась? – я не узнал собственный голос, идиот, что я несу, спросил чуть мягче, выдав себя с головой: – Данил плохой танцор?

– Я не успела понять что он за танцор, зато сразу поняла, что друзья у тебя не айс.

– Что ты имеешь ввиду? Он обидел тебя?

– Не успел. Весь танец я объясняла ему статьи УК РФ, теперь он самый просвещенный на тему комплиментов в этой группе танцующих.

– Не понял. Вы говорили на юридические темы?

– Я - да, он – нет. Потерял дар речи, услышав сколько может схлопотать из за собственного языка. – Таня рассмеялась,:– А ты что делал?

– Ревновал тебя и ты даже не представляешь, на какие глупости был способен.

Прозвенел колокольчик. Ведущий, вымотанный как цыганский конь на свадьбе, сообщил:

– Леди и джентльмены. Расходимся по кустикам. Девочки направо, на девичник. Ну, а мальчики, как водится “ налево”. Ну и по русской традиции часа в три ночи встречаемся у холодильника. Поехали!

– Итак, встречаемся у холодильника? – Таня весело расхохоталась и отправилась к стайке разноцветных мамзелей, где уже сгрудились официанты с бокалами коктейлей.

Парни косяком потянулись к левому коридору, я увидел Рустамова, отца невесты, грустным львом созерцающим гостей. Заметив меня, он вежливо улыбнулся, приложив руку к сердцу. Собственно, Рустам Алиевич был нужен мне и вот как раз сейчас наступило самое время. Направился к нему.

Передо мной вырос Виктор (терпеть его не мог, жениха- выскочку), заслонив собой Рустамова:

– Марк, давай уже, поторопись, машина ждёт.

– Серьёзно? – я повернулся к Рустамову, не понимая, как у такого серьёзного человека мог оказаться такой тупой зять. Виктор, почуяв неладное, сообразив, что затесался между двумя носорогами, сразу посторонился.

– Марк Александрович, пройдёмте ко мне в кабинет?

Рустамов посторонился, сделав вежливый жест в сторону своего кабинета. Я умышленно крепко въехал плечом в грудь Виктора, раздался мощный тупой удар, Виктор молча отступил. И, кстати, правильно сделал. Только ответственность перед Рустамовым заставила взять себя в руки не впечатать козлу кулаком в лоб. Тварь, трепался о Тане, мне тон его не понравился. Мне хотелось ткнуть ему в морду. Дурак я, ой дурак.

Только сейчас до меня дошло, какую глупость я сморозил Виктору про спор. Ну да хер с ним.

В кабинете Рустамова была солидная тишина, из-под полумрака зелёного абажура можно было разглядеть массивную мебель, стол под зелёным сукном на мощных тумбах с золочёнными замочками на ящичках. Глубокие кожаные кресла справа, небольшой ломберный столик, поднос с хрустальным графином, много серебра, кубки, вазы. Всё матовыми бликами сообщало о роскоши, к которой привык хозяин.

– Марк Александрович, присаживайтесь.

Я был гораздо младше этого зубра, но финансово я был сильнее, Рустамов проявлял почтительность, хотя о его бандитских наклонностях давно ходили легенды. Я сел в кресло, хозяин комнаты расположился напротив:

– Рустам Алиевич, спасибо за приглашение. Польщён.

– Да, не каждый день выдаёшь дочку замуж, Мария у меня единственная, я для неё расстарался бы, как в сказке цветочек бы аленький достал. Да только она сама себе нашла… цветочек.

Надо было слышать сколько презрения вложил мужчина в слово “цветочек”. Я промолчал, Рустамов продолжил:

– Вероятно, деловые вопросы сейчас не к месту.

– Почему, я готов. Есть что обсудить, Рустам Алиевич?

– Да, если вы не против. Не поедете на мальчишник? Впрочем, зачем я спрашиваю, – Рустамов