Мы с Алиной собрались в поход по кондитерским, оставив дом на попечение домовихи. Нафаня и носу не казал. На кухне только шумел пылесос, да слышалась редкая ругань мохнатого обормота.

После утомительной прогулки и внимательного изучения кондитерских шедевров, когда мы остановились на двухуровневом торте с двумя фигурками голубей на верхушке, Алина стала спотыкаться, а в моем животе завел рулады Паваротти с Хосе Карерасом. Переглянувшись, мы оплатили торт и почти бегом помчались домой. Хлопотное это дело, свадьба.

- Я так на работе не уставал, - пожаловался я, с жадностью вгрызаясь в горячий кусок пиццы. Алина с набитым ртом кивнула и, проглотив свою порцию, добавила.

- Понимаю. Хорошо, что это только один раз. Отмучаемся и все.

- Ага. Только еще придется за Нафаней с Чучей вполглаза присматривать, чтобы они гостей до паранормального тика не перепугали.

- Не вредничай. Они у нас чудесные.

- Особенно Нафаня. Ты кухню не застала, когда он там шедевры творить начал, - ехидно усмехнулся я. – Ладно, пошли домой. Надеюсь, там все убрано.

Дома нас ждал сюрприз в виде домового, который сидел на люстре и отмахивался любимым журналом от разъяренной Чучи.

- Уйди от меня, женщина! – весомо рек Нафаня. – Где это видано, чтобы волосатая баба породистого дворянина гоняла, аки шавку беспутную?

- Я девушка, - взвизгнула домовиха, запустив в Нафаню веником. Тот ловко поймал орудие пролетариата и, свесившись, принялся дразнить Чучу, показывая ей мохнатую фигу.

- Откуда мы знаем, что ты девушка. Может ты энтот певун ртом. Пенкин. Барин как-то меня обзывал им, а тут вона как. Домовой в платьюшке.

- Прекратите собачиться! – рявкнул я. Чуча мгновенно взлетела на шкаф, а Нафаня спрыгнул с люстры и бросился ко мне, дабы принять пакеты с покупками из усталых рук.

- Да мы шуткуем, барин. Что ты как дите малое сразу, - буркнул домовенок и пошел на кухню. Я направился следом за ним, а войдя, открыл рот от удивления.

На столе красовался большой торт с аляповатыми розочками на верхушке. Сбоку шла корявая надпись «С днем свадьбы. От Нофани и бисовой бабы». Кухня была вылизана, а в воздухе разлился теплый и сладкий аромат выпечки. Алина встала рядом и потрясенно сжала мою руку, впившуюся в косяк двери.

- Мне это не снится? – спросила она. Я покачал головой и ответил.

- Тогда мне тоже это снится, - домовенок гордо стоял рядом с табуретом, заложив за спину мохнатые лапки.

- Все сделали, барин и барыня. Торт готов, а Нафанюшка может отдыхать.

- Погоди, - встрял я. – Как ты его так быстро испек? Нас не было часа четыре, а ты разгромил всю кухню и смесь свою разлил.

- Будешь много знать, будешь мало спать, - веско заметил Нафаня, перефразировав цитату из фильма «Карты, деньги, два дымящихся обреза». – Я же домовой, холопья твоя душонка. Да и образина волосатая помогла. Она, оказывается, умеет управляться по кухне.

- Чудеса, блин, - только и мог произнести я. Домовенок только лукаво ухмыльнулся и важно потопал к выходу из кухни.

- Я в туалет, барин. Не смей за мной подглядывать, а то вона ж как бывает. Подглядывает барин, подглядывает, а потом - оп. Глазенки ему повыкалывало.

- Иди уже, - махнул я рукой.

Нафаня не перестанет меня удивлять. То, что у него есть волшебные силы, я знал, но при мне он их крайне редко демонстрировал. Однако я был уверен, что когда-нибудь это выясню.

Глава третья. Ромашка.

Чем быстрее приближалась дата свадьбы, тем сильнее я начинал нервничать. Дело было вовсе не в том, что меня, отпетого холостяка, наконец-то приберет в свои ласковые и нежные ручки Алина, а в том, что я смутно представлял себе свадебную церемонию, на которой будут присутствовать два всадника апокалипсиса – Нафаня и Чуча, за которыми присматривать никто не будет.

Ночами мне снились кошмары, где домовой летает по ресторану с огромным тортом на спине и, отрывая от него гигантские куски, швыряется в объятых сверхъестественным ужасом гостей. Ладно, мои родители. Они люди крепкие и ко всяким необычным вещам относятся адекватно, а вот бабушка Алины могла схлопотать внеочередной инфаркт и отправится в райские кущи лопать яблоки и совращать ангелов. Поэтому я всерьез обеспокоился проблемой, как бы мне сделать так, чтобы домовята ничего не отчудили. Эти-то мысли и воплощались в еженощных кошмарах, после которых я вскакивал с кровати и несся на балкон, дабы без помех успокоиться и выкурить неизменную сигаретку. За этим занятием меня однажды и застал Нафаня.

- Чего ты как тать по квартире шастаешь? – сонно буркнул домовенок, вскарабкиваясь на табурет и закуривая вонючую папиросу. – Я уж подумал, что у тебя лунатизм опять. Помнишь, как ты прошлый раз в окошко облегчиться ходил? Еле поймал тебя, обалдуя.

- Кошмары снятся, - вздохнул я, поежившись под холодным ветерком.

- Где тебя Нафанюшка в кипятке купает? – саркастично спросил дух, жутковато улыбаясь при лунном свете, делавшем ему мордашку похожей на героев фильмов ужасов восьмидесятых.

- Нет. Где барин Нафанюшке задницу румянит и к люстре подвешивает в образе шмеля. А Нафанюшка жужжит и летает по кругу.

- Смешно.

- Не представляешь насколько, - я вновь замолчал, рассматривая улицу, освещенную только редкими фонарями, пока Нафаня легонько не захихикал. Я повернулся и спросил о том, что же так развеселило ехидного духа.

- Понял я, что тебе снится, - хмыкнул тот в ответ.

- И что же, о великий знаток всего на свете?

- Амурные сны тебя мучают барин. Есть один способ древний. Берешь старый носок, варенье и идешь спать…

- Фу! – скривился я. – Заканчивай, дух. Гадость какая.

- Я знаю, что советовать. Иди спать, дурилка. Не будет никаких кошмаров. Обещаю, - улыбнулся Нафаня и спрыгнул с табуретки. Он тихо потопал в свою комнату к любимому креслу, оставив меня в одиночестве.

- Да уж. Не будет кошмаров. Как же, - я потушил окурок в пепельнице и поплелся в спальню, где Аля нежно посапывала, смотря яркие и счастливые сны.

Утром, когда все наше семейство собралось на кухне, Нафаня докопался к моему внешнему виду. В частности домового интересовало, какого биса его барин похож на старую, высохшую панду, что буравит всех