Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 90
не ответил. Конечно, обидно.
Андрею Ивановичу месяц назад исполнилось 60 лет, однако он не чувствовал тяжести прожитых лет. Больше полувека регулярно до пота истязал себя упражнениями: поднимал тяжести, приседал по сто раз, отжимался, после чего принимал контрастный душ, выпивал чашку густого кофе со сливками. По вечерам, если удавалось пораньше возвратиться с работы, быстрым шагом проходил до пяти километров. Это ли, ни это ли, но что-то же держало его всегда в тонусе. К тому же он, за малым исключением, не болел.
Не было проблем и с женщинами, разве только те через два-три года отношений непременно уходили от него. Он догадывался, почему. Иные, поняв, что близость не закончится походом в загс, устремляли взгляд на другую жертву; другие, обманувшись в надежде с помощью профессора, доктора наук перейти в высший круг элиты, скоро разочаровались в нем, ибо Андрей Иванович не просто не любил, а ненавидел разного рода тусовки, банкеты и даже театры. Из этого, правда, не следовало, что Андрей Иванович относился к женщинам потребительски и завязывал с ними отношения исключительно с одной целью. Вовсе нет! Просто он желал, чтобы женщины было – как бы это сказать?.. – поменьше, чтобы она, как и он, в основном, жила своей жизнью, не терпела ходить с мужчиной под ручку, не тянула бы к подругам и не мечтала о шубе из черно-бурой лисицы. Но где же найдешь такую женщину?
С этой мыслью Андрей Иванович открыл калитку и обнаружил за ней существо, напоминающее человека, но до того странным было оно, что в том, что перед вами не человек, а тень человека, размытые его контуры, невозможно было не усомниться.
Свидание с писцом
Осень 2020 год. Подмосковье, Кратово
Одето существо было в странное платье: полуистлевший расписной не то халат, не то юбка с накидкой на плечах; на ногах светло-желтые сандалии с затейливыми шнурками. Лицо, в особенности лоб, цвета пергамента, все испещренное мелкими морщинами, напоминавшими паутину паука, сплетенную в темном углу забора, носило печать такой великой сострадательной тоски и скорби, что Андрею Ивановичу захотелось тут же в знак солидарности умереть. Гость заметил впечатление, которое произвел на Андрея Ивановича.
– Простите, я досаждаю вам своим видом, но вины моей в этом нет. Что вы хотите, коллега: пролежать без малого четыре тысячи лет в песчаной гробнице и остаться свеженьким огурчиком пока никому не удавалось. Да, по правде говоря, никто и не хочет этого. Я активно сопротивлялся тому, чтобы возвращаться хотя бы и временно в прежнее состояние, жаловался наверх, даже, признаюсь вам, симулировал заражение коронавирусом и на этом основании, убеждал, обязан соблюдать правила самоизоляции. Ничего не помогло. Спешным порядком что-то привинтили, что-то склепали, сварили, обтянули кожей, залили кровь второй категории, помазали, отретушировали и приказали быть у вас сегодня не позднее пяти часов дня. И вот я у вас.
Трудно, да что там трудно – невозможно и представить себе смятение, испытанное Андреем Ивановичем во время тирады гостя. Он сильно ущипнул сначала одно свое предплечье, затем второе, и к ужасу своему, не почувствовал боли. Зато обнаружил, что одет в подаренный энзи хитон, однако, как не силился вспомнить, когда и при каких обстоятельствах случилась замена пижамы на хитон, вспомнить, увы, не удалось. Андрей Иванович откашлялся и наконец решился:
– Позвольте поинтересоваться, с кем имею честь? Никак не могу припомнить.
– И не пытайтесь, коллега, не пытайтесь! Ни на коллоквиумах, ни на конференциях мы не встречались и не имели никакой возможности встретиться. Наше знакомство заочное. – И он показал на рукопись. – Я автор рукописи, которую вы дочитываете. Я тот самый безымянный писец, который три четверти своей земной жизни писал историю Аврама. К сожалению, смерть прервала бытописание. Я умер через три года после возвращения от хеттов. Обычный исход много пьющего человека: инсульт. Меня с достоинством, которого, я надеюсь, заслужил, похоронили, а затем пятьсот лет карантина – такова там, – он указал пальцем наверх, – система. Однако, коллега, это все сопутствующая информация, а главное, что мне поручено рассказать вам, в другом. Знайте: концовка рукописи, которая перед вами, не моя. Ее написали три халдея, которые пришли к Авраму накануне печальных событий в Содоме и Гоморре. Мне поручено рассказать вам, что было на самом деле. Об Авраме, Саре, царе Герарском Авимелехе и его причастности к семейным делам Аврама…
Андрей Иванович не удержался, спросил:
– Трагедия, действительно, в этих городах случилась?
– Случилась, но причины отнюдь не те, какие названы халдеями, а затем и повторены в Книге. Видите ли, та местность покрыта многочисленными ямами, заполненными просочившимся из недр битумом, который особенно в жаркие дни настолько зловонен, что люди и животные задыхаются. Кстати, нечто подобное случается и у вас, когда горят торфяники. Но не в такой степени, коллега, не в такой. В Книге утверждается, что Господь пролил на Содомскую землю дождь из огня и серы, который и уничтожил города Содом и Гоморру. Это так и не так. Во-первых, вокруг Содомского, Мёртвого, моря на самом деле стояли пять городов: Содом, Гоморра, Севоим, Адма и Сигор. Четыре из них погибли. Остался Сигор, в котором укрылись, и это правда, Лот, его дочери. Супруга его ни в какой соляной столб не превращалась, она страдала астмой и задохнулась еще дома. И не только они успели уйти, но и некоторые жители других городов, которым удалось вырваться из огненной геенны. Все бежали в Сигор, расположенный в горах. В первых рядах убегавших были, кстати, три халдея, которые, как я уже отметил, посетили сначала Аврама, а затем и Лота. Чуть позже, если пожелаете, я расскажу поподробнее об этой тройке, названной в Книге ангелами, а одного из них Книга назвала самим богом!
После того, как халдеи, гостеприимно принятые моим господином, отправились в Содом, в полдень начала стремительно расти туча. Она полностью закрыла небосвод, стало темно, как ночью. Затем в небесах загрохотало, молнии буквально раскалывали небо на части. Вы, коллега, физик и, конечно, знаете: температура молнии достигает тридцати тысяч градусов. Несмотря на ливень ямы с битумом и нефтью, куда попадали молнии, мгновенно загорались, а что касается серы, то ее на побережье так много, что лично я собирал ее горстями. Много и на улицах городов. К тому же при строительстве домов используют битумсодержащие породы. Представьте теперь, что происходит, когда молния соприкасается с серой и битумом. Поднятая ветром сера с дождем сыплется на людей и дома, под ударами молний загорается земля, создавая температуру
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 90
