Лина развернулась, чтобы продолжить путь. В груди все кипело. Ух, ну и задаст она трепку Половинкиной!

Администратор–горничная преградила ей дорогу. Выставила вперед грудь четвертого размера, явно дала понять, что готова к бою.

– Вы не можете жить втроем в одном номере. Это противозаконно в нашей стране.

– Вот и выселяйте тех, кто приехал позже. Или вы хотите скандала и подмоченной репутации? Я устрою!

– Мне вызвать полицию? – дернула бровью девица. Она на своей территории и порядки знает. Не положено, значит, не положено.

– Послушайте…

Лина сдулась. Последние несколько часов вымотали ее так, что силы скандалить кончились. И так на душе паршиво, а тут еще и такая подлянка. Лина почувствовала себя побитой собакой. Плечи опустились, глаза наполнились слезами, она спрятала глубоко внутрь гордость и жалобно попросила:

– Мне нужно только одну ночь переночевать, самолет у меня завтра. Можно мне какой–нибудь самый простой одноместный номер? Только у меня денег нет…

Глава 42

– Можно мне какой–нибудь самый простой одноместный номер? Только у меня денег нет… – дрожащим от безысходности голосом попросила Лина.

Администратор–горничная, прищурившись и выпятив дутые губы, долго и придирчиво смотрела на нее. Будто силилась залезть в душу, прошерстить мысли бывшей постоялицы.

Девушка, стоявшая с розовым чемоданом перед ней, выглядела жалко. От заносчивой и зажравшейся девицы не осталось и следа. Еще и глаза на мокром месте. Ну точно, брошенка. Таких тут за сезон бывает две–три точно. И это только в этой гостинице, а сколько их в Адлере и на других курортах…

– Ладно, – махнула она рукой. – Идем.

Пошла вперед Лины, показывая ей дорогу. Та послушно поплелась следом вместе со своим розовым чемоданом. А что оставалось делать? Или довериться, или ночевать на улице. А там опять могут встретиться некрасивые, только защитить теперь будет некому.

– Меня Гала зовут, – по пути представилась администратор.

– А я Полина.

– Знаю. Помню тебя по документам. Мы с тобой почти землячки. Я в деревне под Красноярском жила.

– Правда? Здорово. А тут как оказалась?

– Работаю. У нас в деревне ловить нечего, даже дояркой не устроишься, потому что коров нет. От деревни одно название осталось. Я тут уже третий год.

– Нравится?

– Нормально. Жить можно.

Они прошли почти весь первый этаж по длинному, слабо освещенному коридору. Остановились возле одной из дверей.

Гала достала ключ из кармана, вставила в замочную скважину, пара щелчков, и дверь распахнулась.

– Проходи.

Они вошли в небольшую комнатку с двумя узкими кроватями по краям. У окна маленький столик. У входа вешалка на три крючка, обувница.

– Тут санузел, – Гала открыла дверь справа. – Не такой сервис, к какому ты привыкла, конечно…

Под потолком лейка душа, в полу дырка. Все это закрывается цветной шторкой. Тут же раковина, зеркало над ней и унитаз.

– Ты тут живешь? – скромно спросила Лина Галу.

– Ага. Со мной еще девочка, но у нее мать заболела, пришлось срочно брать неделю за свой счет, лететь домой. Поэтому мне на ресепшен пришлось встать в свой выходной. Можешь переночевать на ее кровати. Располагайся. У меня смена до восьми, потом принесу тебе ужин. Поболтаем, расскажешь, как ты… – Гала еще раз осмотрела Лину с ног до головы, хмыкнула. Но по–доброму так, располагающе, – до жизни такой докатилась.

– Спасибо. Ты такая добрая, – Лина не выдержала, расплакалась. – А я такая дурочка… Прости, что хамила тебе.

– Прощаю. Вас, мажорок, если жизнь не научит, то все, считай, пропащий человек. Так что у тебя еще не все потеряно.

У меня как раз все потеряно, – хотела поделиться Лина с неожиданно появившейся подругой, но та заторопилась.

– Побежала я, а то нам нельзя надолго отлучаться. А ты сиди тут, по коридорам не шастай, никому не открывай, чтоб не спалили. Нельзя сюда посторонних водить. Сначала предупреждение, потом штраф, а в третий раз досвидос. Предупреждение у меня уже было, а штраф я не хочу. Понимаешь?

– Понимаю. Буду сидеть тихо, как мышка.

Гала убежала, закрыв Лину на ключ.

Огородникова поставила чемодан в угол, села на кровать, обвела махонькую комнатушку тоскливым взглядом.

Как же так получилось, что она оказалась здесь в таком незавидном положении? За тридевять земель от дома, без денег, без жениха. Любовник и тот слился.

А дома единственную, любимую внучку ждет бабушка. И не одну, а со Стасом. Лина ей каждый день звонила, рассказывала, какой он классный.

И ведь даже настоящую причину расставания не озвучишь. О боже, а еще кредит! Бабулю точно хватит удар!

Еще вчера, нет, сегодня утром было все прекрасно, а сейчас…

Правильно Гала сказала – докатилась.

Хорошо, что есть на свете добрые люди. Несмотря на гадости, что Лина наговорила горничной, та ее простила, приютила. Хорошая она. Не то что Окси. Предательница! Лина бы так никогда не поступила с лучшей подругой.

До вечера Огородникова занималась самобичеванием. Не решалась даже бабушке позвонить. Та по голосу сразу бы поняла, что у Лины проблемы, а расстраивать бабулю не хотелось. Уж лучше потом. С глазу на глаз. По приезду домой. И как–нибудь помягче.

В восемь Гала вернулась с полным подносом еды. А еще она принесла графинчик виноградного вина местного розлива.

– Компотик за знакомство, – подмигнула она.

Они выдвинули столик на середину комнаты. Как раз промеж кроватей. Удобно. Сели друг напротив друга, разлили по бокалам вино.

– Ну, рассказывай.

За едой и дегустацией компотика Лина выложила Гале все как было. С самого начала. С первого дня встречи с Гриневичем в библиотеке до сегодняшней – в кафе. С ним и Стасом.

– И ведь понимаешь, – с горечью подытожила она, – ни один из них побороться за меня не захотел. А говорили, что любят…