— Вот ты же знаешь, что я вернусь скоро. Обидишь ее — кости сломаю так, что никто не соберет потом.

По моему тону он должен понять, что я не шучу. Делает паузу.

— Ого. Как все серьезно, оказывается.

— Серьезно, да. Просто поверь мне на слово: у девчонки море проблем. Не лезь, не усугубляй.

— А Инна была права: ты запал на эту соплячку! Что ж, тем интереснее. Угомонись, силком я ее никуда не потащу, и ты это знаешь. А если Полина выберет меня — это ее право. Кости ломать тут не за что. Она, может, судьба моя.

И если уж на то пошло, то я Барсуковой подхожу больше.

Ко мне скоро половина ее подружек с эконома прибежит сиськи делать. И проблему ее я тоже смогу решить.

— Я тебя услышал, — обрываю грубо.

— Билет у тебя на понедельник, вот и свали с радаров до понедельника. — Понимаю, что веселье из его голоса пропало. — Все честно.

Слышу за спиной:

— Илюх, идем. Время.

Я оборачиваюсь и киваю коллеге.

— Слав, в последний раз по-человечески тебя прошу: не трогай ее. Тебе игры от скуки, а Полине восемнадцать всего лишь. Она маленькая еще. Не надо ее делать призом.

— Ну, а что ты еще можешь, находясь за четыре тыщи километров? Только просить. Пока, Илюх, все будет нормально. Не нервничай. Не в первый раз с молодой девицей общаюсь.

Я набираю в телефоне: «Маленькая, постарайся не допускать ошибок, о которых потом будешь жалеть». Перечитываю — тупое сообщение. С одной стороны, Славик, конечно, прав. Не мне решать, с кем ей быть. Ее выбор, ее право. Мы, по сути, вместе провели-то одно утро, после чего разлука. Время подумать. Я сам ей настоятельно посоветовал подумать. Что ж тогда так тошно на душе?

Ну да, Славик бабло гребет лопатой, с ним у нее всяко тем больше общих. Я столько времени себя убеждал, что она мне не подходит, но, услышав аргументы со стороны, мгновенно взбесился и захотелось их оспорить. Каждый по отдельности и все вместе одновременно.

Тревога не отпускает. Не знает он, как с ней нужно. И знать не может.

А я типа знаю?

Набираю номер Богомолова — он сбрасывает. Потом пишет: «На смене. Что-то срочное, брат?»

Хороший вопрос. Что, в общем-то, он может сделать? Как сформулировать просьбу? Только поржет надо мной, что совсем рассудком двинулся: прошу друзей бегать за малолеткой и следить, чтобы херни не наделала. Приплыли, Ветров. А иначе как? Сидеть на заднице ровно и ждать, пока этот придурок ее поимеет? Типа верить, что она не поведется. Одна. Скучающая. Типа так сильно любит меня. Интересно, за что?

У меня к Полине какое-то совершенно особенное отношение. Если баба мечется — это сразу знак: ничего серьезного с ней быть не может. Зачем мне шлюха? В любой другой ситуации я даже заморачиваться не стал бы, а уж звонить кому-то и просить оставить в покое — делать, что ли, нечего? А тут… обещал ведь не делать скидок на ее возраст, но при этом я знаю, каким бывает Слава. К женщинам умеет найти подход, подобрать правильные слова. Устроить красивое свидание, бла-бла-бла. Пустить пыль в глаза. А девочка и правда скучает.

Плакать будет потом. Снова будет. Стираю свое дурацкое сообщение. Еще моего разочарования ей не хватает, чтобы все же добежать до моста и теперь уж наверняка сигануть в ледяную реку. Я ей такое не буду писать. Где ж взять ума, чтобы поступить правильно?

«Поля, у меня снова операция, — пишу ей. — Меня не будет несколько часов. Просто помни, что я на твоей стороне».

После операции я не улыбаюсь. Все хорошо, но как-то ровно. Может, усталость накопилась. Долго курю на балконе.

«Всегда? Что бы ни случилось?» — спрашивает она следующим утром. Без смайликов. Поля — и без смайликов. Плохо дело.

Читаю в кровати. Ну, а что я хотел? Уехал на три недели. Что не полетела со мной — тот еще колокол.

«Да».

Горечь на языке вызвана голодом.

«Мне плохо. Я к тебе хочу, Илья».

Мажорка. Глупая маленькая девочка. Ей плохо. Мне тоже далеко не зашибись.

«Приеду — поговорим».

Входящий от Славика. Я принимаю вызов и слышу радостное:

— Привет! Ну что, один — один? Поздравишь меня или гордость не позволит?

— Кусок дерьма ты, с этим я тебя и поздравляю, — говорю спокойно, даже с улыбкой.

Он смеется, но как-то невесело. Думал, что я распсихуюсь? Хрен тебе.

— Ладно, Илюх, ты и правда думал, что у вас с ней что-то могло получиться? У нее ж ветер в голове!

Да я с ней ни о чем толком подумать-то не успел. Просто целовал, потому что не мог иначе.

Глава 25

Снег валит крупными хлопьями, зато ветра нет совсем. Хорошо наконец оказаться дома. Пока еще тусуюсь в Емельянове, но до города отсюда рукой подать. Когда мы с родителями переехали в Красноярск, я возненавидел этот город с первого взгляда. В школу идти не хотел, как оказалось позднее — не зря. И ненавидел много лет, а потом как-то раз — взял и проникся. И теперь возвращаюсь сюда с удовольствием.

Вечер, начало восьмого. На улице темень, в свете фонарей земля кажется совсем белой. Холодный воздух покалывает лицо.

Интересно, какой сугроб на парковке у аэропорта — моя машина? Думать надо живее, пока сам не превратился в такой же. Угадываю, впрочем, с первого раза.