Потому что когда каждый начнёт подозревать каждого, начнутся конфликты.

А стычки между солдатами — это не пьяные драки в тавернах. Кровопролитие будет неминуемо, и мы, возможно, потеряем вдвое больше, чем если оставим всех в неведении до самого последнего момента.

«Хуже будет, если они догадаются обо всём сами. Но это неизбежный риск» — подумал я одновременно с тем, как наш небольшой отряд, ведомый Логаром, приблизился к громаде донжона…

Сотник вскинул руку и напрягся, глядя на вход в самое сердце крепости. Его что-то насторожило, но лишь спустя несколько секунд я понял, что именно.

Караульных, которые стояли тут и днём, и ночью, не было.

— Там есть места, где можно устроить засаду? — Бросил я, встав за спиной Вейры и не переставая скользить взглядом по крепостным стенам.

— Совсем нет, господин капеллан. Точно не на пути к заклинательному залу.

— А к покоям коменданта?..

Прежде, чем Логар успел ответить хоть что-то, позади загрохотало, а в коридоре донжона из-за поворота выскочил солдат с арбалетом в руках.

«Всё-таки засада» — подумал я с облегчением. Чуждые в крепости могли натворить куда более страшных дел. Уничтожить припасы, начать сновать повсюду и до самого утра убивать наших людей, открыть ворота и впустить нелюдей снаружи… мало ли было способов навредить гарнизону?

Но вместо всего этого они решили попытаться нас убить.

«Наивные твари».

По телу разливается кипящая, черпаемая через силу магия, укрепляя мышцы и кости. Рефлексы обостряются, а всё лишнее вымывает из сознания. Мир разделяется на две половины: на то, что касается схватки, и на то, чем можно пренебречь.

Я одним движением отталкиваю со своего пути сотника, принимая выпущенный марионеткой чуждых болт на магический щит.

Отточенный жест — и воздух трещит, а мою руку и стрелка на мгновение соединяет белоснежный разряд молнии. Тело предателя выгибается и падает, чадя дымом.

«Вейра» — короткая мысль, и я, превозмогая боль от перенапряжения, посылаю в коридор огненный шар.

Взрыв, волна жара, треск плоти сгорающих заживо нелюдей — всё это быстро остаётся позади.

Я разворачиваюсь и сближаюсь с девушкой, вклиниваюсь между ней и ударившими сзади чуждыми.

Вовремя: один из наших солдат кричит и падает, а я встаю на его место, восстанавливая строй.

Сбиваю в сторону метнувшееся к раненому копьё, хватаю его за древко. Тяну — и нелюдь заваливается вперёд. Пинком валю тварь на землю, с незамутнённой яростью зачитывая слова сокращённого речитатива.

По мечу расползается пламя Трона, и один точный удар прерывает существование выгоревшего изнутри нелюдя.

Освобождаю клинок, видя, как молния Вейры сбивает с крепостной стены притаившегося там стрелка. Жест — и воздушный серп врубается в ряды нелюдей, открывая нам дорогу к победе.

Делаю шаг в направлении врага…

— Даррик, нельзя! Ты так убьёшь себя!..

… и ныряю в самую гущу боя.

Один за другим наношу выверенные, смертоносные удары, опаляя нелюдей магическим огнём, отсекая конечности и головы. Заклинания срываются с пальцев так легко, как никогда раньше. Семь тварей, шесть, пять — их число убывает настолько стремительно, что не хочется лишний раз пересчитывать.

Я быстрее и сильнее, чем когда-либо.

«Но ведь так просто не бывает».

Чуждые не поспевают за мной.

«За силу всегда приходится платить».

Перебить их сейчас, и можно будет отдохнуть.

«Мёртвые не знают усталости».

Очередной удар, которым я должен был разрубить нелюдя от плеча до паха, вязнет во вспыхнувшем на моём пути магическом щите. Секунда — и меня обхватывают мощные мускулистые руки. Я вырываюсь, валю на землю накинувшегося на меня со спины врага, готовлюсь выпустить в него очередное заклинание…

— Даррик, остановись! — Вместо холода чужих доспехов ладонь левой руки обжигает теплом, а чары, уже начавшие обретать форму, распадаются. Взгляд фокусируется на двух огнях цвета расплавленного золота, а мимолётное прикосновение тонких пальцев ко лбу срывает с глаз такую приятную, но смертельно опасную пелену.

«Предел».

Всё тело отзывается на нахлынувшее осознание тянущей, неестественной болью, и особенно лютует рана на спине. Её словно присыпали солью, а теперь взялись растирать жёсткой дрянной мочалкой наживую.

Ноги подкашиваются, но мне не дают упасть, осторожно укладывая на камни.

— Смотри на меня и не закрывай глаза, слышишь? Сейчас я всё исправлю. Всё-всё исправлю… — Испуганно-паникующее бормотание я слышал сквозь нарастающий гул в ушах, но ещё более громкими были мои собственные мысли.

«Идиот. Так просто переступил Предел. И едва не убил её».

— Добить тварей, парни! — Зарокотал командный голос Логара, и ответом ему стал рёв нескольких десятков лужёных солдатских глоток, слившихся в завесу фонового шума.

«Но с чуждыми здесь покончено. Выжившие не дадут её в обиду. Она сможет проверить всех. И Орден узнает о произошедшем».

Я почувствовал, как захолодил кожу перстень на пальце, а рука выпустила рукоять меча. Спустя секунду лицо обожгло раскалёнными каплями…

А в следующее мгновение я уже не чувствовал ничего.

Глава 15

— Сиди внизу и молчи, слышишь? — К моим щекам прикоснулись мягкие, тёплые ладони, но взгляд отказывался фокусироваться. — Что бы ни происходило, сынок, молчи!..

Я не видел ничего, кроме размытых, пляшущих на тёмном фоне пятен. Стены, нехитрая мебель, окна, за которыми дрожали отблески огня, силуэт женщины, голос которой отчего-то казался таким родным — всё это было лишено деталей.

Сохранялось лишь общее впечатление и тяжёлое, гнетущее ощущение того, что грядёт нечто ужасное… и неотвратимое.

— Но они же… — Я произнёс слова, которые не хотел произносить, а тело отказалось подчиняться моей воле, не позволяя даже шевельнуться.

Меня спустили вниз.

— Будь сильным, сын. — Басовитый голос донёсся откуда-то со стороны дверей, и звук этот наложился на гулкий стук опустившейся крышки подпола.

Ноги уткнулись в холодную землю, а по спине пробежали мурашки. Я поднял взгляд на тёмный дощатый прямоугольник, к которому вела кажущаяся огромной лестница, но он вдруг задрожал на манер иллюзорного марева.

Миг — и темнота отступила, но на смену ей пришёл пробивающийся через щели в досках рубиновый свет. Он жадно пульсировал, и пульсации этой вторили доносящиеся сверху звуки.

Потусторонний вой, грохот, крики и удары.

Там шёл бой, а я сидел здесь и не мог даже пальцем пошевелить: маленькое и беспомощное тело отказывалось подчиняться несмотря ни на какие усилия.

Но чем больше я пытался пересилить этот паралич, тем больше «видел».

Земля, сухая и прохладная,