«Пинта», идущая под всеми парусами, быстро приближалась к ним, и Колон, желая услышать объяснения Алонсо, приказал развернуть «Нинью», и вслед за «Пинтой» они бросили якорь в безопасной бухте, неподалеку от оконечности Монте-Кристи.
Колон поджидал Мартина Алонсо у верхней ступени короткого трапа «Ниньи». Рядом стоял Висенте Янес Пинсон, предчувствовавший, что брату может потребоваться его поддержка.
Мартин Алонсо взошел на палубу, приветственно поднял руку, улыбнулся.
— Сохрани вас бог, адмирал, и тебя, Висенте.
Лицо Колона осталось суровым.
— Наконец-то соизволили вернуться, — холодно процедил он. — Хотелось бы знать, что вас задержало и почему.
Алонсо продолжал улыбаться.
— Начнем с «почему», ибо я не могу взвалить на себя ответственность за случившееся. Под натиском непогоды «Пинта» не могла плыть иначе.
— Кроме как против ветра, — съязвил Колон.
— Я испугался близости берега. Буруны указывали на подводные рифы. Мы ничего не знали о течениях, которые вкупе с ветром могли принести беду. Поэтому я продолжал идти против ветра, удаляясь от суши, как делали и вы, когда я видел вас в последний раз.
— Я делал это лишь потому, что продолжал подавать вам сигналы, требуя разворота.
— Сигналы? Пусть я умру на месте, если видел их.
— У вас что-то с глазами ]ли у всей-команды?
— Вы забываете, что видимость была хуже некуда и спускался туман,
— Да, да, [так оно и было, — подтвердил Висенте.
— А как Ваши уши? Вы еще и оглохли? Я приказал стрелять из бомбарды.
— Правда? — глаза Мартина Алонсо изумленно раскрылись. — Должно быть, всё заглушил шум прибоя.
— У вас на все готов ответ, — сердито бросил Колон.
— Конечно, адмирал, — Алонсо нагло улыбнулся. — А исходя из того, что вы потеряли «Санта-Марию», осторожность моя более чём оправданна.
— «Санта-Марию» я потерял совсем не в тот день. Она села на мель при полном штиле из-за халатности рулевого.
— При полном штиле! Вот вам и доказательство того, что приближаться к берегу опасно. Но что мы всё говорим да говорим, адмирал. Не стоит сердиться на меня. Я не терял времени даром. Открыл бухту на востоке и реку, которую назвал Мартин Алонсо. Тамошние земли я объявил своей собственностью и собрал все золото, которое там было.
Лицо адмирала потемнело еще больше. Какое право имел этот человек делать то, что положено было только ему?
— О чем вы говорите мне, сеньор? Вы прибрали себе часть Эспаньолы, хотя я уже объявил весь остров собственностью владык Испании? Не слишком ли много чести? Остров принадлежит королю и королеве, и более никому. Да еще назвали реку своим именем. Какая наглость! Об этом не может быть и речи.
Мартин Алонсо побагровел.
— При чем здесь наглость?
— Действительно, при чем? — встрял Висенте. — Если он открыл реку, почему он не может назвать ее своим именем?
— Своим именем? Я открыл весь Новый Свет, но покажите мне хоть кусок суши или воды, названный моим именем?
Мартин Алонсо промолчал, но Висенте нашелся с ответом.
— Вы могли бы это сделать, адмирал, будь на то ваше желание.
— Вот именно, будь на то мое желание! Есть у меня одно желание — как следует наказать этого зарвавшегося наглеца.
