Я просто не смогу быть сбоку, когда у них будет полноценная семья, а что-то мне подсказывает, что Илья не из тех, кто бросает детей или заставляет девушек делать аборты.

Ну, или это все вообще одно огромное совпадение и я просто зря себя накручиваю.

А я не то чтобы накручиваю… Просто продумываю разные варианты развития событий, потому что их внезапная пропажа все равно кажется немного странной.

А еще сегодня каким-то чудом мне нужно позвонить папе или, не дай бог маме, и сообщить, что ни на какой семейный ужин мы не приедем.

Да-да… Нам обоим хватило ума согласиться на их приглашение, когда мы все дружно и очень мило (нет) сидели в ресторане. И я-то ладно, я на панике согласилась, а Илье Александровичу это зачем нужно? Но, в любом случае, босса нет, где он, я понятия не имею. И, очевидно, одна на ужин я не поеду, потому что выслушаю еще больше унижений, чем обычно. Если за спиной начальника я спряталась и сидела лопала десерт с довольным выражением лица, то одна я туда точно не пойду. Потому что к основным претензиям ко мне обязательно добавится еще и то, что я не смогла удержать мужика вот такая я бездарность.

Но найти в себе силы на звонок или, хотя бы, сообщение с самого утра я не могу, поэтому решаю отложить все это хотя бы к обеду.

Забираю завтрак у курьера, потому что ничего не успеваю вообще, быстро лопаю и вылетаю из квартиры со скоростью звука, потому что уже чертовски опаздываю.

Как обычно вызываю такси в лифте, по закону подлости подача машины очень долгая и нет никого вообще в округе. Решаюсь уже бежать на автобус, но застываю сразу, как только выхожу из подъезда.

Илья…

Он сидит на капоте своей машины, подняв голову к солнцу. Сегодня, кстати, очень хорошая погода.

Руки в карманах брюк и я почти уверена, что глаза его закрыты. Он выглядит так, словно устал от всего на свете, плечи опущены и, что-то мне подсказывает, что если он опустит голову, я увижу синяки под глазами.

Он словно дремлет вот в таком вот положении, а я смотрю на чертову рубашку с закатанными рукавами, на красивые запястья с часами и вообще не понимаю, как себя чувствую… Потому что все, что мне хочется — это прижаться к нему и вообще не ехать ни на какую работу. Вот так просто стоять вместе с ним под теплым солнышком и никуда не спешить.

Это вообще что за порывы и как их контролировать?! Второй вопрос: что с ними делать?

Желание обнять мужчину это вообще одно из самых опасных желаний на свете. Опаснее только желание накормить его ужином и родить детей.

Ну, к детям, допустим, я пока точно не готова, а вот мысли о том, с каким наслаждением он мог бы есть мои блинчики меня, кажется, сводит с ума.

О мой бог, дайте сил пережить этот день…

Обнять я, конечно, себе его не позволяю, хотя желание все еще сумасшедшее, но очень-очень тихо и аккуратно решаю подойти и просто поздороваться. Шепотом. Будет ли он рад?

— Илья Александрович, доброе утро, — говорю совсем тихо, подходя к нему катастрофически близко. А катастрофа в том, что чем ближе я подхожу, тем еще ближе мне хочется оказаться. Все-таки нырнуть в его объятия, ощущать тепло и спокойствие, которое я всегда чувствую в его руках.

Это уже даже не катастрофа… Это то, что можно описать только нецензурными словами!

Но я не пытаюсь ничего анализировать или умирать от страха по поводу симпатии к своему боссу. Пока он лично меня не отвергает, а наоборот, даже проявляет ко мне теплоту и знаки внимания, я не буду бояться своих чувств. Какой смысл? Может, у нас все получится? Кто его знает? Мы взрослые люди, в конце концов, мне не пятнадцать, а он не преподает у меня литературу или историю. Все вполне законно.

Но я вообще не верю в то, что в действительности говорю эти слова, потому что после того, как мы переспали, я была в панике. Сейчас же в душе полный штиль и вот слова “я сошла с ума” теперь подходят моему состоянию еще больше.

Илья Александрович оживает от моих слов, опускает голову и потирает красные глаза. Под ними и правда залегли синяки и меня это очень пугает. Что случилось, черт тебя дери, а?

Он улыбается при виде меня и мое сердце тут же тает. Я касаюсь его груди через рубашку и слышу, как сильно стучит его сердце.

— Привет, — говорит он хриплым голосом. — А я за тобой.

— У вас все в порядке? — спрашиваю сразу. Что-то не так, я не только вижу это, но еще и чувствую. Он хмурится сразу же и я понимаю, что попала в цель. И господи боже, я совру, если не скажу, что дико волнуюсь о том, что его состояние все-таки как-то связано с беременностью Светы.

— Уже да. Просто… был звоночек из прошлого.

Господибоже… неужели мои догадки верны?!

— И вы в порядке? — пытаюсь не срываться в непонятную для себя ревность и не сходить с ума. — Помощь нужна?

— Уже нет. Но на работе буду рад, если ты около часа будешь всем отвечать, что меня нет, а я посплю на диване, — усмехается он. — Два дня не спал…

Два дня?! Он что, с ума сошел?! Господи… Да как он вообще на ногах стоит?

— Так, — хмурюсь сразу же, — я не позволю вам в таком состоянии садиться за руль и тем более ехать на работу. Костя там справляется прекрасно, секретарь из фин.отдела побудет его помощником сегодня, поэтому закрывайте машину и поднимайтесь в мою квартиру, будете спать там.

— Ариночка…

— А я не спрашивала, поэтому ничего не отвечайте. Пойдемте! Сегодня я распоряжаюсь нашим рабочим временем, поэтому вы будьте послушным, пожалуйста, и делайте, что я говорю.

Он смотрит на меня странным взглядом и, честно, мне кажется что либо прибьет меня сейчас, либо отругает за то, что слишком многое себе позволяю.

Я все еще не знаю,