- Прости, профдеформация... – Виновато потирает переносицу. – Меня занесло. Ты права, не надо было при ребенке.

- Слушай, у меня вчера был тяжёлый вечер. Давай, хотя бы утро будет лёгким и беззаботным? Слишком мало спала и не готова к переговорам. Я пойду...

Во двор заезжает жёлтая машина, и я приветливо машу рукой, чтобы водитель знал, откуда меня забрать.

- Подожди, - в этот раз он хватает меня не за рукав, а плотно удерживает за локоть.

- Отпусти, - дергаюсь, понимая, что это бесполезно.

Он держит меня крепко. В его пальцах такая сила, что даже через ткань чувствую, что он может раздавить мои хрупкие косточки.

- Вот дерьмо... – бормочет себе под нос. – Так и знал, что ты взбесишься.

- Дерьмо? – Повторяю с сарказмом. – Да так и есть. Одно я понять не могу, зачем ты окунул меня в свой отстойник с головой? Я хочу немного тишины и спокойствия. А с момента нашего знакомства, я чувствую себя, как на вулкане. Каждую секунду что-то может произойти, и я не контролирую свою жизнь.

- Ты сидела, увязнув по уши в болоте с лягушками. И не похоже было, что тебе это приятно... – В его голосе звенят металлические нотки.

Я открываю рот, чтобы ответить что-то едкое, но подъехавший водитель открывает окошко, высовывает чернявую голову.

- Медцентр, да? – С сильным иностранным акцентом спрашивает у меня.

- Да, всё правильно...

- Она не едет. – Тоном, не предусматривающим возражения, бросает Андрей.

Водитель, недовольно ругнувшись, пытается сдать назад в узком проезде. Но я стучу ему по дверце, и он снова останавливается.

- А это уже не тебе решать, – зло вскидываю подбородок, глядя на Андрея, – ехать мне или нет. Я считаю, что наше сотрудничество закончено.

- В смысле? – от неожиданности отпускает мой локоть.

- Дэн теперь со мной. Я думаю, теперь даже связи Семирадского не отнимут его у меня. Мы договаривались, что ты поможешь мне сделать так, что развод пройдет на моих условиях. Мне больше ничего не нужно...

- Я обещал, что Семирадский через пару недель будет перед тобой на коленях ползать. – Хрипло сипит он.

- Ну так ещё и не вечер. Думаю, справлюсь. Теперь я знаю, как это сделать. Просто будить охотничий инстинкт, да? – С тайным удовольствием наблюдаю, как его губы искривляет горькая гримаса.

- Слушай, девушка. Я уже сам на коленях готов ползать, – снова встревает водитель. Мне другой заказ брать или дожидаться?

- Заткнись! – Рявкает Андрей, и водитель испуганно поднимает стекло. – Прости, Лиля, я вышел из себя. Твой Игорь... – скрипит зубами. - Он же скот! Даже за ребёнком не уследил.

- Он – его отец, и переживал не меньше меня! – При этих словах по лицу Андрея ползёт скептичная ухмылочка. – Да, представь себе. – Повторяю с нажимом. - Он тоже с ума сходил и искал его. У тебя нет своих детей, тебе не понять. А ты... – Стискиваю кулачки от злости. - Ты же играешь людьми, как игрушками! Тебе плевать на переживания других людей. Ты... Ты – бесчувственный!

Его лицо становится каменным, теряя всякое выражение.

- И сегодня ты будешь с ним развод обсуждать? – Надменно интересуется он.

- А это уже не твоё дело! Для своих журналистских расследований подбери другую подсадную уточку. Я выхожу из игры!

Его ноздри подрагивают и раздуваются. Молчит, лишь играют желваки на скульптурно-красивом, в свете уличных фонарей, лице. То ли хочет извинится за вчерашнее, то ли не знает, что сказать в ответ на моё заявление.

Не дождавшись ответа, сажусь в такси. При этом так сердито хлопаю дверцей, что водитель бросает на меня недовольный взгляд в зеркало.

- Медцентр имени Романова. Давайте скорее, я опаздываю.

Под недовольный бубнеж водителя смотрю на стоящую у моего подъезда фигуру высокого мужчины.

Андрей стоит, глядя в след моему такси. И у меня ощущение, что наш разговор не закончен, потому что он из тех, кто не позволит, чтобы последнее слово осталось за кем-то другим.

Только что он мне скажет?

42. Маленькие манипуляции

На работе мысли о бывшем муже и странном поведении Андрея развеиваются в суете повседневных дел. Думать о личных проблемах мне некогда, между приёмами ко мне постоянно вламывается Татьяна Сергеевна, с очередными списками для закупа. Телефон постоянно звонит – инженеры просят посмотреть характеристики оборудования, отдел кадров рассказывает о новых резюме.

Моя бедная голова готова взорваться, как паровой котёл. Еле успеваю поговорить с Денисом, чтобы узнать, как у него дела.

Когда меня срочным звонком вызывают, чтобы выбрать цвет краски на стенах нового отделения, я, как никогда, близка к неврозу.

- Я не могу сейчас, - ледяным тоном сообщаю ни в чём не повинной администратору Леночке. – У меня пациентка.

- Простите, - виновато оправдывается она, - Гуляев просил срочно вас позвать. Говорит, там выкрас на стенах высох.

- Какой ещё выкрас? – шиплю в трубку.

- Не знаю... Кажется, сиреневый, светло-сиреневый и тёмно-сиреневый, – мямлит он.

Нервно брякнув трубкой рабочего телефона, бросаю настороженный взгляд на кушетку. Нервный косметолог – совсем не то, что жаждет увидеть любая женщина. Пятьдесят процентов успеха моих процедур – правильный настрой, и не стоит портить ожидание от преображения.

- Простите, Марина Петровна, рабочие моменты. – Солнечно улыбаюсь встревоженной женщине. - Одного миллилитра вам хватит. Это будет недорого и эффективно. Носогубки ваши останутся только на фотографии.

Для верности щедро мажу ей на лицо дополнительную порцию Эмлы и прилепляю полоски плёнки на нижнюю треть лица.

- Вы пока отдыхайте Марина Петровна, - ласковым голосом успокаиваю пациентку, - я буквально на минутку. Как раз анастезия хорошо возьмется.

Пациентка мычит, как заложница, с перемотанным скотчем ртом. И я воспринимаю это, как знак согласия.

Дружески помахав ей рукой, выскакиваю за дверь и несусь к своему будущему отделению.

Гуляев стоит там, заложив руки за спину, задумчиво рассматривает сиреневые пятна на стенах. Оборачивается на звук моих шагов.

- Вот, Лилия Михайловна, - делает жест, будто демонстрирует мне достижения мировой живописи, что скажете.

- Это вы мне что скажете?

- Мне нравится вот этот, светлый... Умиротворяет, знаете ли. А то в последнее