— Так это… — отвечает тот не очень-то весело, — … оно пожил бы ещё малость какую.

— Ну так поживёшь, я тебя отпущу, — вдруг говорит генерал.

Избитый поднимает на барона глаза. И сразу интересуется:

— Если что?

— Если поможешь мне, — отвечает ему генерал.

— А что надо-то? — в пленном постепенно оживает надежда. — Вы уж скажите, господин.

Но Волков не спешит, он какое-то время смотрит на пленного, причём ни один из присутствующих офицеров также не издаёт ни звука, и лишь барон продолжает:

— Ты сказал, что дорога в Мемминг всего одна.

— Большая одна, а сколько там троп в горы ведёт, так я того не ведаю, я же не местный.

— А дозор перед деревней выставлен?

— Выставлен. Как зашли мы в деревню, так Новотны распорядился секрет на пригорке, на въезде перед деревней поставить, — вспоминал пленный. — С того пригорка всю дорогу видно.

— А скрытно к тому секрету подойти можно? — интересуется генерал.

— Не знаю, господин, я тот секрет только издали видал, знаю, где он, и всё, а как к нему подойти… — пленный качает головой.

— Сколько людей в секрете?

— Двое.

— На ночь четверо будет, — предположил Дорфус.

И Волков, согласившись с ним кивком головы, продолжил:

— Лошадь при секрете есть?

— Есть, была, — отвечал пленный.

— А дом старосты где, каков он?

— Первый дом в деревне, в самом низу. Самый большой и с забором. На въезде стоит, — рассказывал солдат колдунов. — Увидите его — так не пропустите.

— А как тебя зовут солдат? — вдруг интересуется барон.

— Гифлеор, господин, Франц Гифлеор, — отвечает солдат.

И тут генерал и говорит ему так вкрадчиво:

— Вот что я тебе скажу, Франц Гифлеор: поможешь мне господское серебро забрать, так отпущу тебя живым и невредимым.

— Ох, господин, — выдохнул солдат.

— Чего? — Волков заинтересовался этим его ответом, так из сказанного ничего не было ясно.

— То ли не знаете, с кем вы дело имеете, то ли человек вы храбрости необыкновенной, — отвечает ему пленный.

— Дурак, — говорит ему генерал и ухмыляется, — на кой чёрт нужна солдату какая-то храбрость, когда речь идёт о десяти пудах серебра? Тут истинному солдату и одной жадности довольно будет. А ну, говори, сколько солдат в древне. Много?

— Да откуда там многим быть? — стал говорит пленный. — Новотны да человек шесть ещё. И те перепуганы вами. А сержант Хабэк, что приехал с западной заставы с семью людьми, так он с господами в охране поехал в город.

— А мужики? — продолжал Волков. — Тут горы, людишки свирепые, как в кантонах? Мужики не встанут за господское добро?

— Уж не думаю, здешний мужик зажиревший, а в кантонах мужик беден, там земли на всех не хватает, оттого зол и любит драться, — рассуждал Франц Гифлеор. — Уж не думаю, что они возьмутся за вилы, как вас увидят.

Может, так и было, а может, ублюдок и врал. Поэтому генерал спрашивал дальше:

— Сколько дворов в той деревне? Многодетны ли семьи? Много ли лошадей? Есть ли оружие в домах?

— Ну… — пленный сразу не ответил, стал вспоминать. — Ну, дворов в той деревне… ну… дюжин пять, может, и шесть. Мужик зажиревший, многие из Мемминга при замке служат или служили, скота там всякого в избытке, лошади хорошие в каждом доме, и не одна. А оружие… — он покачал головой. — В тех домах, что я был… Нет, не видел.

— Там десять пудов серебра? — на всякий случай уточнил Брюнхвальд.

— Сундук восемь человек едва несли, — вспомнил Волков. — И вообще эти колдуны были весьма зажиточные, — и он кивает на раскрытый сундук, что до сих пор валяется тут же возле конюшен. И снова смотрит на пленного. — Ну так что, ты будешь мне помогать?

— Ну, а куда же мне деться, — тот опять вздыхает.

Волков ни объяснять пленному что-то, ни запугивать больше не собирается, тот и так понимает, что с ним будет, если он вздумает чудить или врать.

Генерал делает знак увести побитого, а сам садится на своё место. Ну вот, опять он чувствует то возбуждение, которое бывает у него перед хорошим делом. Одна за другой в его голове родятся мысли, простые и последовательные. Перво-наперво обозы и пушки. Он смотрит на своего товарища.

— Карл, где вы оставили пушки?

— Час пешего хода отсюда вниз. Там хороший склон нашёлся: и стоять удобно, и подобраться к орудиям сложно, и коней есть где выпасти. Как раз на полдороге снизу к замку. Хаазе за старшего, с ним я оставил двадцать солдат и шесть мушкетёров с хорошими сержантами. Приказал, если надобно будет сделать нам знак, чтобы палил из пушек. Здесь слышно должно быть.

— Хорошо, нужно туда же и всё взятое тут начать спускать до темноты, — сразу распорядился генерал. — В этих горах с обозами непросто. Так что в Мемминг пойдём без обозов.

— В ночь? — сразу спросил Дорфус.

— Да, чтобы к утру быть.

— Господин генерал, — заговорил Нейман. — Ещё днём хотел вам сказать, что мы всего не увезём. Телеги-то есть, а коней у нас мало.

— Ничего, увезём что только можно, — отвечал ему генерал, — тем более вниз поедем, а там, как спустимся, на большой дороге деревни есть, в них коней возьмём, а ещё возьмём в Мемминге. А для вас, капитан, будет дело.

— Что за дело, господин генерал? — сразу заинтересовался Нейман.

— До утра к Меммингу подойдём, — стал объяснять ему Волков, но капитан и сам додумался:

— Секрет сбить надо будет?

Нейман был силён и в ратном деле умел, а среди солдат и товарищей славился своей смелостью. Он был не сильно грамотен, но Волков не знал такого, кто в его отряде мог бы справиться с подобным делом лучше.

— Да, надо будет сбить секрет, чтобы людишки те шума не подняли при нашем подходе. Чтобы челядь колдовская не разбежалась. Как подходить к деревне будем, вы выдвинетесь вперёд с разъездом и найдёте тот секрет.

— Что ж, то мне по плечу. Тогда мне надобно с пленным ещё поговорить, — разумно пожелал капитан.

— Поговорите, поговорите, друг мой, только ласково, я всё-таки обещал ему жизнь.

А когда Нейман ушёл, он обратился к оставшемся с ним полковнику Брюнхвальду и майору Дорфусу:

— Господа, вы всё слышали, я хочу забрать то серебро, что колдуны вынесли ночью из замка, оно находится в соседнем селе, что недалеко отсюда… Говорят, полдня пути пешего. То есть если выйдем в ночь, к утру будем там. Давайте определимся с нарядом сил, подумаем, сколько людей нам потребуется в этом деле. Притом что я не знаю, сколько будет у нас врагов, не знаю дороги, по