Приподнялась чуть и прикоснулась губами твердых прохладных губ мужа. Так приятно. И так волнительно, будто первый поцелуй. Он и есть первый. Подаренный без условий и без обмана. Настоящий.

— Ты удивительная… Как я был слеп раньше… — шепнул Давид, углубляя поцелуй, от которого у меня просто перехватило дыхание. Уже понимала, что, сколько бы он ни целовал меня, всегда будет мало.

Насладиться лаской сынок не дал, притопал в ванную, протягивая машинку, у которой отвалилось колесо. Матвейка смотрел прямо на папочку, обращаясь к нему.

И я, скрестив руки, закатила глаза. Правда, улыбка уже ползла по губам, а ревности никакой не было.

— Иди, папочка, занимайся тем, чем занимаются все папочки, раз уже мне достались все бессонные ночи и зубы, — пошутила я, внезапно поняв, что горечь внутри исчезла. Обида рассосалась, и даже осадка никакого не осталось.

Я простила Давида. Ведь и он тоже не винил меня больше за побег.

Пока Абрамов прилаживал колесо, я сбежала в спальню, пора приготовить кровать к ночевке.

Этот невинный поцелуй горел на моих губах. Это совсем не то, когда муж проявлял инициативу, жадно набрасывался. Именно сейчас я почувствовала нежность, с которой начинаются отношения между мужчиной и женщиной.

И я чувствовала, что именно сейчас между нами зарождается что-то настоящее, какая-то непреодолимая потребность именно в этом мужчине. Если бы Давид потребовал от меня четких ответов, что я чувствую к нему, я бы артачилась, упрямилась и не облекла в слова эти новые чувства, чтобы не дать ему власти над собой, чтобы он не заявлял потом, что я очень быстро сдалась.

Но Абрамов вел себя правильно. Не давил, ничего не требовал, он просто медленно, но верно приручал меня к себе. Мне нравилось это ощущение быть рядом с ним и чувствовать, что он тоже наслаждается нашим общим временем.

Даже все свои дела отложил и поехал на машине как самый простой путешественник…

К вечеру следующего дня мы увидели море. Не доехав до дома, который снял для нашей маленькой семьи Давид, решили помочить ноги в морских волнах.

Оставили машину на дороге и спустились на берег. Некоторое время просто стояли и наслаждались морским бризом. Давид держал на одной руке своего сына, другой обнимал меня за плечи.

— Я об этом всю жизнь мечтала… — вырвалось у меня поневоле.

— О чем? Увидеть море? Ты его видела вроде, и не раз, — усмехнулся муж.

— Но не вот так, с тобой и сыном. Об этом иногда мечтала… — Я вдруг смутилась, выдав свою мечту. — А у меня нет купальника!

— Ловко ты перевела тему! — рассмеялся муж, отпуская Матвейку побегать возле воды. — Я думал, купальник есть в гардеробе каждой девушки. А у тебя его нет?

— Нет, я его выкинула… Недавно.

— Значит, сейчас поедем и купим. — Абрамов поймал меня за руку и притянул к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. А мне даже сопротивляться не хотелось. — Твой первый поцелуй на море. А теперь намочим ноги! Догоню-догоню!

Услышав эти слова, сын звонко рассмеялся и стал убегать, оглядываясь. Мы резвились, скинув обувь и забегая в воду.

А я все удивлялась, куда делся тот самоуверенный и самовлюбленный муж, каким он был три года назад, сразу после нашей свадьбы. Сейчас он был таким веселым, что тот зародыш любви расцвел махровым цветом.

— Поехали смотреть дом, — заявил муж, когда мы вдоволь нарезвились на берегу. — Я надеюсь, он такой же, как в буклете. Потом нужно будет еще купить продукты. И купальник!

Дом оказался огромным, целая вилла. Имелась детская комната, полностью оборудованная. Ей я обрадовалась особенно сильно. Комната была совмещена с огромной спальней, разделенная только дверью.

— Теперь ты от меня не отвертишься, женушка, — поймал меня в объятия муж и стал тихонько толкать к поистине царскому ложу. — Теперь будешь со мной спать в одной кровати.

— Нам и втроем было неплохо, Абрамов, вот согласись, — сопротивлялась я понарошку, но Давид завалил меня на кровать и стал целовать.

— Сын! — напомнила я, когда почувствовала горячие губы на шее, прокладывающие дорожку из поцелуев.

— Там столько новых игрушек, его не оторвать от них долго.

— Давид… Я так не могу… Матвейка может прибежать в любую минуту. Так что…

— Так что этой ночью жду тебя на этом месте.

Давид, деланно кряхтя, поднялся с постели. Пообещал приготовить мне кофе и исчез из комнаты. А я подхватила на руки сына, который рычал, старательно отрывая плинтус, который плохо прилегал к стене. Конечно, у нас куча игрушек, но ведь что-то поломать гораздо интереснее.

— Папочке придется возместить ущерб, — поцеловала маленького исследователя в сладкую щечку, и мы пошли осматривать дом.

Меня поразил бассейн, который располагался на втором этаже, и с него открывался восхитительный вид на море. Пожалела, что еще не купила купальник. Я бы с удовольствием нырнула в лазурную гладь.

Матвейке понравились стеклянные стены бассейна. Вокруг стен был устроен огромный аквариум, по всему периметру. Обитатели его поражали яркостью и резвостью. Мальчик бегал вдоль аквариума, хлопал по стеклу ладошками, пугая рыбок.

— Малыш, не надо так делать, — я переживала, что стекло не выдержит. — Не бей по стеклу.

— Он не разобьет стекло, не бойтесь, — послышался сзади чужой мужской голос, — оно очень прочное.

Я обернулась. Возле нас стоял пожилой мужчина в синем комбинезоне, похожий на нашего садовника.

— Михаил, — протянул мне руку, я чуть пожала его пальцы. — Я присматриваю за домом, и за этим аквариумом тоже. Мой рабочий день до семи часов вечера, если что — обращайтесь.

— Хорошо, — улыбнулась, потом увидела, что к нам приближается муж, и решила познакомить работника со своей семьей, — я Эльза. А это мой муж Давид, и наш сын Матвейка.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и работник подмигнул нам. Подошел к Матвейке.

— А ты знаешь названия рыб? Пойдем покажу тебе самую большую. Не бойся, они не смогут выбраться наружу. Стекло очень толстое, вот такое! — Он раздвинул руки, показывая толщину стеклянной стены аквариума. — А еще мы можем их с тобой покормить.

Сынок замер и посмотрел на незнакомого дядю, потом на нас с папой. Мы кивками подтвердили, что он может продолжить разговор. Расселись тут же на шезлонгах и стали любоваться морем, попивая кофе со свежими сливками. Матвейка и его новый друг Михаил рассматривали стайки рыбок и тихо переговаривались.

— Твой сын уже поломал плинтус, — поделилась я с Давидом, чья ленивая улыбка отозвалась в теле истомой.