Дышу медленно, размеренно, успокаиваю себя. Нет, не успокаиваю, а приказываю себе сохранять спокойствие. Потому что на самом деле выть белугой хочется.

— Нам не следовало так много пить, — продолжает, пока я борюсь с бурей внутри. — Бля... Это пиздец! Я спал с девушкой своего друга!

Вот сейчас я вижу настоящие эмоции Влада, настоящее сожаление. Он обреченно проводит пятерней по волосам, хватается за голову, потом сжимает руки в кулаки. Интересно, Влад понял, что стал у меня первым? Если честно, думаю, все-таки не понял. Может, заподозрил в самом начале, но я быстро отвлекла его внимание поцелуем. Крови не было, я не плакала, не говорила, что мне больно, не просила притормозить. Плюс все-таки алкоголь рассеивал внимание. Ну и хорошо, что не понял. Пускай это останется только моим личным.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Влад.

— Да ничего. Я пришел извиниться.

— Я тоже была пьяна и тоже сожалею.

Последнее, конечно, ложь. Надеюсь, Владу станет легче, если он будет думать, что я тоже раскаиваюсь и посыпаю голову пеплом.

— Я не знаю, как смотреть Арсу в глаза. Блядь! Сука! Как я мог!?

Он разворачивается ко мне спиной и обреченно падает лбом на стену возле дверного косяка. А потом со злостью бьет по ней кулаком. Я испуганно вздрагиваю, съёживаюсь в комок.

— Мы с Арсом никогда не делили девушек. Даже бывших. Если он был с какой-то, то я к ней даже не подходил. И он тоже не смотрел в сторону моих: ни бывших, ни нынешних. Блядь... Ну как я мог!?

— Давай это останется между нами? Мы были пьяны и не контролировали себя. Мы совершили ошибку. Давай похороним это и больше никогда не вспомним?

Каждое слово дается мне с неимоверным трудом. Потому что нет ничего хуже, чем слышать от парня, которого давно любишь, что он сожалеет о вашей близости. Когда для тебя это стало лучшим в жизни.

Умом я понимала, что Влад или не вспомнит, или вспомнит и будет жалеть. Я понимала, что Соболев просто был пьян и на моем месте могла быть любая другая девушка, которая бы подвернулась ему под руку. Я была морально к этому готова. Я никогда не питала иллюзий насчет Влада. Поэтому я отдалась сегодня Арсу — чтобы стереть с себя следы Соболева и не вспоминать, не рвать себе душу и не бередить раны. И все равно видеть его раскаяние — это ножом по сердцу. Влад жалеет, что у нас была близость. Что может быть хуже этого? Мне кажется, ничего.

— Да, давай похороним и больше никогда не вспомним, — говорит, чем забивает гвозди в крышку моего гроба.

— Иди к себе, Влад. Мне тоже нужно немного прийти в себя после нашей ошибки. С Арсом у меня все хорошо, я бы не хотела, чтобы одна глупость по пьяни расстроила наши отношения.

— Понимаю. Прости меня, Вик.

— Прощаю. Иди.

Если Влад сею секунду не уберётся из комнаты, я разревусь прямо перед ним. Но он, к счастью, уходит. Как только дверь закрывается, я падаю лицом в ладони.

Глава 27. Больная тяга

Влад

Выхожу от Вики, захожу к себе и без сил падаю на кровать. Вика... Я все-таки сорвался. Как мог, держал себя в руках и все же не устоял. Это потому, что пьяный был. Предохранители слетели, тормоза отказали, рассудок потерял. Трезвым у меня получалось контролировать себя.

Я все помню. До малейшей мелочи. Как она первой потянулась меня поцеловать, как в мозгах замкнуло и в башке взрыв произошёл от вкуса ее губ, как захотел ее моментально. Помню, как наслаждался, целуя ее тело и снимая одежду. Ни о чем в тот момент не думал, кроме того, что хочу Вику до безумия, до искр из глаз, до ломоты в костях. Втягивал носом запах ее бархатной кожи и ощущал чистую эйфорию.

Я помню, что стал у нее первым. Это было неожиданно. Хотя у Вики на лбу написано, что она девственница, но в тот конкретный момент я не просто удивился, а охренел. Охренел не столько от самого факта ее невинности, сколько от того, что она захотела потерять ее со мной. А то, что Вика хотела, не вызывало сомнений. Текла подо мной, стонала, извивалась. Вспоминаю, и моментально член кровью наливается. Блядь... Мне нельзя ее хотеть.

Меня торкнуло от Вики сразу, как я увидел ее в аэропорту. Она изменилась. Из гадкого утёнка превратилась в прекрасного лебедя. Если бы я встретил Вику где-нибудь в кафе или на улице, то, не раздумывая, подошёл бы познакомиться. Все при ней — красивое лицо, фигура, стройные ноги, аппетитная попа и соблазнительная грудь.

Я помнил Вику другой: угловатой, несуразной, с подростковыми прыщами и брекетами. Помнил, как Вика ела свою любимую пиццу с пепперони, и на уголках губ у нее оставался соус. Помнил, как тщательно Вика намывала квартиру, чтобы было чисто. Помнил, с каким серьезным видом она читала книги на пляже. Помнил, какую музыку слушала в своей комнате. А через четыре года я увидел Вику и не узнал.

Она — дочь человека, которого я очень уважаю. Не мог же я взять и потащить Вику в постель только потому, что у меня встал на нее член. Как бы я потом чувствовал себя перед Игорем? Он попросил меня присмотреть за его дочкой, чтобы с ней не случилось ничего плохого, а я бы взял и трахнул ее. Поэтому я сразу задвинул подальше свои похотливые мысли.

Но желание нарастало, как снежный ком. Вика ходила передо мной по дому в коротких шортах, будто специально дразнила. Арс на нее запал, и это бесило неимоверно. А запал он на нее по-настоящему. Не будет Арс никогда таскаться за девушкой, роняя слюни, он сразу в трусы лезет. Дала — хорошо, можно повторить. Не дала — ну и пошла на хрен, есть много других, более сговорчивых. Такой у Арса подход к девушкам. А тут я узнать его не мог. Сложно было поверить, что Арсений реально заинтересовался Викой, поэтому я отговаривал ее от походов на свидания с ним во избежание потребительского подхода с его стороны. Все-таки