— Отпусти ты! Буду я ещё руки марать об этот мешок с дерьмом, — недовольно кричала Аве.

В глазах у Мады потемнело. Он израсходовал слишком много сил, а щит был последней каплей. Его тело стало ватным и упало на землю. Подбежавший Сайхо помог оттащить Маду в сторону.

— Вколи ему инъекцию, -сказала Азуми и кинула флакон с кровью.

Взяв за руку Аве, они направились к туннелю, ведущему на поверхность.

— Сегодня в десять! — крикнула, не оборачиваясь, Азуми.

Борис и Сайхо вкололи Маде инъекцию, а сами сели рядом. Мада сразу же пришёл в себя, хоть ещё и испытывал сильную слабость.

— А ты хорош! — ткнув его в плечо, сказал Сайхо. — Вот только не стоило так говорить ей…

— Ты о чём? — слабым голосом спросил Мада.

— Я про Аве… не стоит говорить ей про… — Сайхо осёкся из-за подзатыльника, который дал ему Борис.

— Вряд ли сейчас подходящее время, чтобы это обсуждать, — сказал он. — Мада, ты слишком импульсивен. Я понимаю твоё желание стать сильнее, но ты совсем не знаешь меры. Мёртвый боец никогда не победит своего врага.

— Простите, я не должен был этого делать! — сказал Мада, опустив голову. — Не знаю, что на меня нашло…

— Да ты просто упрямый баран! — весело сказал Сайхо. — Ещё! Ещё! Ещё! — он поднялся и, шатаясь, стал изображать Маду.

— Кто бы говорил, — с улыбкой сказал ему Борис. — Я останусь тут и проведу тренировку, а ты отведи Маду в жилую зону, а вечером вместе приходите в Сэлен. После такого дня не грех и выпить.

Сайхо помог Маде встать и вместе с ним медленно направились в сторону одного из туннелей. Когда они приблизились, им навстречу вылетел целый взвод детского корпуса Сопротивления. Одетые в серые комбинезоны дети весело смеялись и толкали друг друга, направляясь на тренировку.

— Осторожней! Маленькие дикари! — закричал Сайхо, когда несколько детей чуть не врезались в них.

— Извините, — раздались звонкие детские голоса.

— Никакого уважения к старшим! — продолжал ворчать Сайхо.

— Они хотя бы улыбаются и смеются… — тихо произнёс Мада, глядя им вслед.

— Что ты там бормочешь?

Мада не стал ничего отвечать, а лишь в очередной раз погрузился в воспоминания о тренировках в Верхнем мире, где на лицах детей практически никогда не было улыбок.

* * *

Нил вошёл в одну из казарм в «Центре Подавления». Это было угрюмое десятиэтажное здание с серыми бетонными стенами, которые казались безжизненными и холодными. Фасад здания украшали лишь узкие ряды окон, защищённых решётками и обмотанных колючей проволокой. На каждом этаже царила угнетающая атмосфера строгого порядка и беспросветной рутины. Внутри казарма напоминала огромный улей. Девять этажей занимали однотипные помещения, в которых в несколько рядов стояли железные кровати. Тут исключительно Щиты и Мечи из Нижнего мира. У каждого из них был лишь маленький металлический шкафчик, стоявший у изголовья кровати для хранения личных вещей.

Они вынуждены приспосабливаться к ограниченному пространству и аскетичным условиям существования. Несмотря на жесткие условия, такие казармы всё же обеспечивают солдатам крышу над головой и удовлетворение главных для жизнедеятельности потребностей. На последнем этаже каждой казармы расположены кубрики для офицерского состава из числа Щитов и Мечей. Каждый такой кубрик рассчитан на четверых. Щиты и Мечи, живущие тут, могут самостоятельно покупать себе мебель и другие необходимые для жизни предметы. Также на десятом этаже располагается небольшой командный центр, где проходят совещания между офицерами Армии Крови и их вооружением.

Когда он вошёл в кубрик, там уже находились Синти и Григо. Хоть помещение и было рассчитано на четверых, им удалось договориться, чтобы они жили тут втроём. Во многом благодаря Синти, которая обладала талантом выживать со своей территории всех, кто ей не нравился.

— Малыш вернулся! — закричала девушка.

Она лежала в одном нижнем белье на кровати с тремя матрасами и ярким постельным бельём и разглядывала картины прошлого на экране планшета. Кубрик был условно разделён на две части. Справа находилась личная зона Синти, а слева Нила и Григо. Все стены на своей стороне Синти разрисовала различными геометрическими узорами. Сотни прямоугольников, квадратов и треугольников переплетались друг с другом, образуя цельную картину. С первого взгляда могло показаться, что тут царит хаос, но, если приглядеться, можно было заметить, что все вещи Синти, хоть их и было очень много, находились на своих местах. Её кровать стояла рядом с окном, аккуратно вписываясь в дальний угол. Рядом располагался маленький столик со стопками журналов. Далее вдоль стены стоял шкаф, в котором хранилась форма и повседневная одежда, право носить которую было выдано всем троим после нескольких успешных заданий на передовой. Ближе всего к входной двери находился рабочий стол Синти, на котором лежали аккуратно разложенные стопки бумаги, кисти, краски и карандаши.

Нил хоть и улыбнулся Синти в ответ, но его лицо всё равно оставалось печальным. Он медленно прошёл к своей кровати и, не раздеваясь, упал на неё.

— А знаешь, почему ты такой грустный? — раздался звонкий голос девушки.

— Синти, пожалуйста, я очень хочу побыть в тишине…

— Это всё из-за скуки на вашей стороне! — продолжила Синти. — Сколько раз вам предлагала свои услуги по дизайну! Эти серые стены вгоняют меня в тоску. Фу-фу-фу!

— А мне всё нравится, — отозвался лежавший на своей кровати Григо. — Ведь главное не внешний вид, а хорошие друзья рядом, — добродушно добавил он.

— Какая же ты милашка! — закричала Синти и, спрыгнув с кровати, побежала к Григо.

— Подож… — не успел закончить фразу Григо, как Синти уже лежала рядом.

— Тебе надо купить себе еще несколько матрасов, слишком тут твёрдо, а ещё отрасти себе бороду! Ты такой мягкий, а щетина колется, — Синти сильнее прижалась к смущенному Григо.

— Хорошо, если ты так хочешь…-неловко сказал он, пытаясь сильнее вжаться в стену.

— Эй, мистер вечно грустное лицо! — обратилась она к Нилу.

— Я же попросил…

— Я же попросил, — передразнила его Синти. — Вэйн просил тебе кое-что передать, но уже и не знаю, стоит ли…

Эта фраза подействовала на Нила, как стакан крепкого кофе с утра.

— Что хотел майор Вэйн?

— Папочка Вэйн сказал передать тебе информацию, только