— Глеб, ну серьезно…

— Гле-еб, ну серьезно, — перебил тот. — Думайте, пока время есть. Завтра утром он вернется, и хорошо бы вам до этого времени найти адекватное объяснение тому, что вы тут учудили.

— А не много ли ты на себя взял, тощий? — вступил третий голос.

— Бык, заткнись, — осадил его второй.

Раздались удаляющиеся шаги.

— Не, ну а чо он?

— Чо он! Прав он, надо было ее в лесу бросать! Эта мелюзга расскажет как за лешим побежала, чтобы ее хомячка с того света вернул, а девка с собакой мало что видела. Нас уж точно не описала бы, там темно было. Тучи. Так что никаких доказательств…

— Стой, Темыч, только не надо сейчас всех собак на меня вешать! Ты ж сам сказал «забирать». Потому что психанули мы оба. Откуда ж я знал, что эта псина натаскана след брать? Думал, обычная деревенская тварюга, которая куриц охраняет.

Эти двое тоже куда-то утопали, а я приникла к двери, чтобы понять, далеко или нет. Судя по характерным звукам, бандиты поднимались по лестнице, хлопнула дверь, и все затихло. Только тогда я решилась подергать дверь в слабой надежде, что меня забыли запереть.

Увы. Мало того, что дверь была заперта, так она еще и выглядела весьма основательно, такую плечом не выбьешь. Хотя мне, как мне кажется, это грозило вывихом плеча в лучшем случае.

Закусив губу, я подошла к строительным козлам и потянула их в сторону окошечка. Они были тяжеленные, но я старательно тащила, тащила и тащила их к стене. До тех пор, пока не стало понятно, что у меня получится прямо с них дотянуться до единственной возможности осмотреться. Отдышавшись и справившись с головокружением (меня все еще продолжало слегка тошнить), я влезала на деревянные козлы и встала на цыпочки.

Луна освещала какой-то газон и высокие ворота, за которыми ничего не было видно. Получается, что дом стоял вплотную к этой стене, поэтому обзор был не айс. «М-да, влипла ты, Василиса. Влипла по самое не балуйся», — подумала я. И, похоже, с этим пока ничего не поделать. Из положительного — я жива. Из минусов… все остальное. Но, как говорил мой дед, «Пока ты жив, ничего еще не кончено».

Я спрыгнула на пол, стянула с мешков прикрывающий их брезент, постелила на козлы, залезла обратно и завернулась в него. Что-то мне подсказывало, что завтра мне предстоит совершенно ужасный день, и чтобы его выдержать, стоило поспать. Хотя весь мой организм противился этому: начиная от сердца, которое колотилось так, как будто собиралось выпрыгнуть из груди и заканчивая трясущимися руками (я уже не была уверена, что это от холода), я пообещала себе, что не умру здесь. И вообще в ближайшее время не умру, мне вон с Елисеем еще глэмпинг надо обустраивать.

При мыслях о Елисее мне мгновенно стало теплее, как будто вместо брезента было теплое одеяло. Потом я начала считать от одного до ста и обратно и глубоко дышать. И вот где-то посреди этого я и заснула, а проснулась от странного ощущения, что надо мной кто-то стоит.

Ощущение оказалось не ощущением, а очень даже реальностью: распахнув глаза, я увидела застывшего рядом со мной мужчину в возрасте. Подтянутого, сухопарого, в глазах которого плескалась опасность.

Каким-то образом я сразу поняла, кто передо мной, и быстро села, стянув брезент у себя на груди, как щит. Как будто он мог меня защитить. Сквозь окошечко просачивался дневной свет, но не совсем рассветный, когда солнце только-только встает. Значит, сейчас уже не раннее утро. По меньшей мере, часов восемь.

— Ну здравствуй, Василиса, — произнес Кощеев. — Рад наконец-то познакомиться с тобой лично.

— Не уверена, что могу ответить тем же, — холодно сказала я.

Стоявший передо мной мужчина был больше похож на дикого зверя, а любой деревенский знает, что показать зверю свою слабость — значит, умереть.

— Понимаю. Понимаю, — заложив руки за спину, кивнул он, — мои подчиненные вышли за рамки.

— За рамки? — почти искренне изумилась я. — Это вы похищение ребенка называете «выйти за рамки»? Или то, что вы меня тут удерживаете?

— Я вас еще нигде не удерживал, — улыбнулся Кощеев, но в этой улыбке не было веселья, как будто он и впрямь был уже мертв при жизни. — И я уже принес свои извинения.

— То есть я могу идти?

— К сожалению, не все так просто, — покачал головой он. — Понимаете ли, Василиса, я — деловой человек, и я предложил вашим односельчанам крайне выгодную сделку. У меня строительный бизнес, новостройка скоро сдается, будут жить и ни о чем не думать в новом ЖК. А здесь все загнивает, тухнет… да вы и сами все понимаете, верно?

«Сами вы уже протухли от жадности», — подумала я. А вслух сказала:

— Меня уже ищут, и скоро найдут. Вы правда считаете, что это вот так просто сойдет вам с рук?

— Да нет же. Я хочу предложить сделку и вам. В качестве извинения за необдуманные поступки тех, кому я доверился. Например, элитную трешку с видом на реку в центре города. Что скажете?

Я заморгала.

— Подумайте, Василиса. Для вас это будет отличный новый старт. Еще могу взять вас дизайнером к себе, да хоть начальницей отдела поставить. Навыки у вас что надо, я видел ваши кейсы.

От такого заявления по спине пробежал неприятный холодок: он что, все обо мне знает? Похоже, что так. И его взгляд говорил о том же самом, как будто Кощеев изучил мою жизнь вдоль и поперек, разобрал по косточкам.

— Не знаю, что вы себе возомнили, но у меня есть принципы, — я пожала плечами. — Поэтому можете засунуть свое предложение себе в…

Я вспомнила, что я вообще-то девушка, и не договорила.

— Да понял я, понял, — Кощеев пожал плечами и поднял руки вверх. — Ну что ж, тогда мне не остается ничего другого кроме как вас отпустить.

Что?

Вот так просто?

— Вы, конечно, можете остаться здесь и ждать, пока явится ваш принц Елисей и вас