Только переоделся, решил одеть домашние штаны и футболку, дабы не смущать гостью своим голым торсом, и лег поверх одеяла. В квартире все-таки жарко. Чувствую, что потянуло холодом, такое ощущение, что открыли холодильник, а закрыть забыли. Поднимаюсь и выхожу в коридор. Из-под двери гостевой комнаты, где находится Алиса, дует ледяной ветер. Распахиваю дверь и замираю.

Окно в комнате распахнуто. Возле открытого настежь окна стоит Алиса. Она держится руками за оконную раму с двух сторон, и дернул же меня черт установить пластиковые окна, которые полностью распахиваются внутрь квартиры. Внутри все замерло от неожиданной картины и чувство страха пробралось в мое некогда каменное сердце. Взял себя в руки. Облокотился о косяк и стою, жду реакцию на свое появление.

— Не холодно? — Спрашиваю эту странную девицу.

— Нет, в самый раз, — такое чувство, что она видела, что я пришел.

Она поворачивает голову в мою сторону. Свет ночника освещает лицо Алисы, ветер трепет ее волосы, а вокруг нее танец из крупных, пушистых снежинок, тюль развивается от порывов холодного ветра…, и только ее космические глаза горят ярче солнца, а в них блеск застывших слез. Какая же она все-таки красивая… Такая же красивая, как снежинка, а еще холодная и с острыми уголками.

Никогда никого не жалел, а тут как-то стало жалко эту маленькую никому не нужную девчонку. Как бездомный котенок, ищет к кому приткнуться, а все только шпыняют и отпихивают…

— Не дури, Алиса... Закрывай окно, холодно, простудишься. — На что она только вздыхает.

— Да не собираюсь я прыгать, — отворачиваюсь от него и смотрю в ночь. Город продолжает жить несмотря на холод и метель. Может странный способ напомнить себе, что и я должна жить, но мне эта встряска помогает, добавляет сил бороться и вырывать зубами себе хоть кусочек свободы. — Я хочу встретиться с матерью в раю.

— В смысле, — что-то я напрягся. — Вроде мой работодатель и твой отец, только недавно звонил и все были живы и здоровы?

Алиса закрывает створки окна и подходит ко мне.

— У тебя есть чай?

— Что-то ты не очень похожа на человека, который пил половину ночи, — пытаюсь рассмотреть в ее глазах хоть намек на опьянение. Да нет же, чиста как слеза…

— А я и не пила.

— Почему тогда от тебя спиртным несет?

— Может потому, что на меня вылили коктейль?

— А почему тогда зажигала с теми двумя задротами?

— Хотела…, - смотрю на него и не могу понять, с какого перепуга он решил проявить заботу? — А тебе не кажется, что сейчас ты превращаешься в папочку, который читает мне нотации? И что, чая не будет?

— Ну пойдем, — поворачиваюсь и иду на кухню. Она права, меня не должно волновать, что она делает, с кем собирается спать, за кого ее выдадут замуж — это не входит в мои должностные обязанности. Но почему сейчас я четко осознаю, что не должно волновать, но … волнует.

Проходим на кухню. Включаю свет и на автомате начинаю делать рутинные дела: набираю чайник, ставлю его на плиту, достаю чашки, заварку, сахар и чувствую, что моя спина скоро задымится от ее пристального взгляда.

— Ты во мне дыру прожжешь, — говорю ей.

— Ничего…, найдется умелица и заштопает, — а на языке вертится вопрос, который не задают людям, которых видят третий раз в жизнь. Ну, а я задам. — Ты не женат и живешь один?

— Хочешь занять вакантное место? — поворачиваюсь и смотрю на нее улыбаясь.

— Ты забыл, что я уже обручена. Если только в любовники твою кандидатуру рассмотреть…, - он поворачивается ко мне полностью, опирается пятой точкой о кухонный гарнитур и складывает руки под грудью. Да, Глеб обладает мужской красотой, он не смазлив, но очень интересный. Хорошо сложенное тело, не перекаченное, а именно жилистое. Он не сильно изменился за те годы, что я его не видела, только морщинки появились, но они его красят, не прибавляют годы, а указывают на его опыт.

— Все рассмотрела или раздеться? — Алиса обсмотрела меня с ног до головы, такое чувство, что реально выбирает жеребца из стойла. Хорошо хоть в рот не заглянула, проверить зубы.

— Разденься, — если он решил брать меня на слабо, то он ошибается, что я стушуюсь и буду отнекиваться. В этой жизни меня уже ничего не может удивить. Я видела самое страшное, что может видеть человек, а тогда я была совсем ребенком, поэтому в тот момент я внутри замерзла, отключила все чувства, остановила сердце. И теперь вместо горячей крови у меня по венам бегут воды Северного Ледовитого Океана.

Смотрю на нее и не могу понять, что с ней не так. Она точно — Снежная Королева. Что могло произойти в ее жизни, что она настолько эмоционально пуста, холодна и непробиваема. Решил не нагнетать обстановку и заварить все-таки чай, может оттает, да и чайник как раз закипел. Разливаю кипяток по кружкам, набор чайных пакетиков ставлю на стол, пусть сама выбирает, что ей нравиться, сахар…

— Может ты есть хочешь, — спрашиваю у нее, мало ли может голодная и поэтому злая? А потом решаю все-таки достать из холодильника нарезку из сыра, ветчины и колбасы, что еще надо…, а хлеб. Ставлю все на стол и сажусь напротив нее. Алиса выбирает чай, который нравиться и мне — зеленый с саусепом, берет ломоть хлеба и делает пирамиду из колбасы, ветчины и сыра. И с аппетитом начинает уплетать. Это заставило меня улыбнуться, пусть лучше ест, чем колется своими холодными иглами. — Почему твоя подружка в клубе сказала, что ты сирота?

Глава 3

— Может потому, что я и есть — сирота? — Жую и разговариваю с набитым ртом. Некрасиво, но есть хочу просто ужасно.

— А кем тогда тебе приходится Камиль Адашев?

— Вот ты такой весь умный, продуманный, а шел на работу и ничего толком не узнал о семье, в которую идешь. — Доедаю один бутерброд и собираюсь соорудить следующий. — Ты не против, что я тебя объедаю?

— Не говори глупости, ешь… Так что не так с твоим папой и семейкой?

— Может то, что они мне никто? Ну, точнее кто, но мне от этого не легче. Камиль, брат моего отца, соответственно, он мой дядя, а вся остальная шайка — братья, сестра и их мамашка, просто родственники.

— А что случилось с твоими родителями?

— Гм…, - кусок бутерброда застрял в горле и не желает проталкиваться. Даже через