— Сначала я думала, что ты шутить про комфорт.

— Вообще-то нет. И это только начало.

После Матвей расстилает внутри самые настоящие ковры, а затем и мне помочь позволяет: я приношу из багажника все необходимые не тяжелые вещи.

Матвей устанавливает печку прямо внутрь, так как тут в палатке есть специальный проем под трубу, наполняет мини-печь дровами, зажигает.

— Скоро будет тепло. Очень тепло.

— Хорошо бы… А то холодает, — говорю я, подвешивая светильники. Тут и под них есть крючки.

Так же Матвей заносит в палатку диван и матрас, которые надувает тем же насосом; приносит переносной холодильник, устанавливает мини-газовую плитку со столиком. Со временем здесь становится невероятно уютно и тепло. Я снимаю толстовку, оставаясь в футболке. Он тоже частично разделся.

— Надеюсь, ты проголодалась.

— А то. Что сегодня в меню у шефа?

— Мясо, молодой картофель, овощной салат, десерты и еще много чего…

— О, чувствую всю следующую неделю буду сидеть на диете, — сажусь перед железным столиком, напротив него, наблюдая затем, как тает масло в большой сковороде. — Что мне делать?

— Если тебе так хочется помочь, то нарезай овощи вот сюда, — миску мне дает.

— Ты предпочел бы, чтобы я лежала на диване, подперев рукой лицо, и смотрела на тебя?.. Так, по-твоему, ведут себя принцессы?

— Чувствую, я еще пожалею, что назвал тебя так.

И мы оба смеемся.

Марина

— У меня ничего не получается! Вы говорили, что повлияйте на сына!

Столько лет я мечтала, чтобы мы хоть как-то сдвинулись с этой мертвой точки, но все бесполезно. Даже его мать ничего не может сделать. Только корчит из себя властную — на деле просто бабка, которая ничего не может. Я из-за нее только сильнее с ним разругалась.

— Ты не сходи с ума. Успокойся. Это все дело поправимое. Теперь они разведутся, и никуда он от тебя с сыном не денется.

— Он даже видеть меня не хочет. Сына забрал к себе. Мне велел не объявляться. Угрожает постоянно, что сына отберет.

— Не сделает он этого. Я не так его воспитывала. Будь я на твоем месте, то сейчас же собралась и поехала туда. Ты мать. Переживаешь. Имеешь право приехать. Никуда не денется — пустит как миленький. А ты сделай все, чтобы остаться с ним. Впусти в ход свои женские чары.

Да, бабка дает так-то отличный совет.

За свое счастье надо бороться. До сих пор Костя ничего такого не сделал мне.

Я и так столько времени бездействовала. Хватит.

Глава 33.

Лилия. Где-то час спустя…

— Я уже объелась.

— Да ладно... Ты почти ничего не съела.

— Ты сказал, что у тебя еще десерт. Хочу, чтобы для него место осталось.

— Мы никуда не спешим. Я сейчас разведу костер снаружи, и мы пойдем на улицу посидеть. А пока съешь еще немного мяса, — насаживает кусочек на вилку и протягивает мне.

Матвей окружил меня заботой, вниманием, чего я давно не получала. Забота и внимание моего мужа все это время утекала в другое место. А мне доставался усталый муж, который требовал ужин и массаж. При этом врал каждый день. Вот чего я ему прежде всего не прощу.

— Что, пойдем на улицу?

— Ага, подышим свежим воздухом.

— Не забудь толстовку надеть. Простудишься.

Накидываю ее лишь сверху и выхожу следом за ним из палатки.

Уже совсем темно, но повсюду огни не так уж далеко. Это не глухое место. Но воздух здесь невероятный. И комаров нет.

Поставив большой фонарь на траву, Матвей раскладывает два стула.

— Прошу вас, — берет мою руку и предлагает с его помощью сесть.

Закинув ногу на ногу, я наблюдаю за молодым мужчиной: как он сооружает небольшой костер, который моментально разжигает.

— Не холодно тебе?

— Нет. Все прекрасно, — запрокидываю голову, чтобы на него взглянуть.

— Сейчас будет еще прекраснее. Вернусь через пару минут, — уходит обратно в палатку, а возвращается с двумя наполненными фужерами. Подает мне один.

— Ой, спасибо…

Сам садится рядом и протягивает мне свой бокал. Раздается звон хрусталя, и мы делаем по глотку, не отводя взглядов друг с друга.

— М-м. Это то самое…

— Ты сказала, что тебе очень понравилось.

— Понравилось, — делаю еще глоток.

— Как прошла сегодня встреча с адвокатом?

Как быстро мы перешли к реальному.

— Да нормально… — отвечаю уклончиво. — Все это небыстро. Мой муж человек непростой, так что…

— Странно…

— Что, странно?

— Почему он так упорствует. После всего, что сделал.

— Ты бы, значит, поступил иначе? — с ноткой недоверия.

— Во-первых, я бы так не поступил. Но если предположить… Да, я бы сделал так, как ты решила бы.

— То есть отпустил бы?

— А как бы я тебе в глаза после всего этого смотрел бы? Я бы не смог. Он бы и сам это понял, согласись ты дать ему шанс. Ничего бы не получилось. Я такое уже видел.

— Где?

— Пример моих родителей у меня перед глазами. Отец постоянно изменял матери, несмотря на то, что она была существенно моложе его. Она прощала его. Но я видел ее грустные глаза. Она постоянно думала о его предательстве. Отец психовал. Он не хотел понимать ее. Он предпочел бы удалить ее память, как опухоль. Но такого он не мог. Сейчас с мачехой он успокоился. Старый уже. Не тот возраст. Я к тому, что… никакое время не лечит предательство. Это навсегда. Ну, это мое мнение.

— Я с тобой согласна. Я не представляю, что смогла бы простить его даже через десять лет.

— Ты и не обязана. Заставлять себя бесполезно.

— Но ты не знаешь моего мужа… — перевожу взгляд на огонь. — Он пойдет на все, чтобы было по его.

— Но теперь у тебя есть я.

— Ты? — на него смотрю.

— Только попроси — и я помогу.

Константин

— Я сказал тебе не приходить или нет? — открываю дверь перед Мариной.

— Я не могу без сына, — переступает порог, смотря на меня словно бедная овечка.