Издевается?

— Тогда он будет знать, что ты моя, — отвечаю ей и снова впиваюсь в губы, и больше мы на глупые разговоры не отвлекаемся.

Мы даже не раздеваемся до конца. Ее блузка, как и моя рубашка, остаются висеть на плечах полностью расстегнутыми. Юбка Светы задрана до самой талии, мои брюки болтаются где-то у колен. Мы целуемся как изголодавшиеся, хотя по факту так и есть. Как минимум я прямо сейчас понимаю, что скучал по Свете чертовски сильно. Я не готов больше ее отпускать.

— Малышка, как ты пахнешь…

— Хватит дразнить, — всхлипывает она. Мои губы на ее груди, пальцы гладят клитор через ткань трусиков, свободная рука касается просто везде, где возможно. Мне мало, хочется больше, но одновременно с этим вообще не хочется торопиться. Наслаждался бы ею до самого утра, но как она просит, господи… Я готов сдохнуть ради нее, честное слово.

— У нас есть проблема.

— Какая? — спрашивает она сквозь стон.

— Я уже не хочу тебя отпускать.

Мы снова целуемся. Сражаемся языками, пока я надеваю презерватив, кусаем губы друг друга. Отодвигаю трусики Светы в сторону, потому что больше ждать просто нет сил, касаюсь головкой…

— Костя… — шепчет она негромко и вдруг несмело.

— Что-то случилось?

— Я… просто сначала будь аккуратнее, хорошо? Я очень давно ни с кем не была.

— Как давно?

Она колеблется. Закрывает глаза, переводит дыхание. А потом открывает и

шепчет:

— Три года.

И это звучит как выстрел мне в лоб. И ощущается точно так же.

Потому что я начинаю думать. Каким образом? Три года. Три года назад мы были любовниками, потом она пропала, и…

Какого хрена?

Но Света не дает мне додумать эту мысль, потому что берет в руку мой член и направляет в себя самостоятельно, и я в ту же секунду забываю вообще обо всем. Весь мир сужается до этого кабинета, когда мы соединяемся.

Это жарко. Это чертовски тесно. Это настолько мучительно медленно, что мне хочется выть.

Я аккуратно вхожу на всю длину, застывая. Мы касаемся лбами друг друга, смотрим в глаза. Дышим так тяжело, словно до этого бежали целый марафон, хотя, по факту, наш марафон начинается только сейчас.

— Ты в порядке? — спрашиваю. Голос хрипит, я даже почти не узнаю его.

Она кивает.

— Да, я… да. Хорошо, очень… Господи, так хорошо…

— Говори еще, — я аккуратно выхожу и толкаюсь снова.

Света говорит без остановки, заливая мои уши и душу медом своего голоса. С каждым толчком она все сильнее расслабляется, а я двигаюсь быстрее и сильнее, ударяясь бедрами об ее и слыша горячие звуки нашего секса.

Это почти развратно. Но кто против?

— Еще… Можешь сильнее, я в порядке…

Ох, черт! Я впиваюсь руками в ее бедра, притягиваю к самому краю стола и начинаю вбиваться в нее так, что мы слышим, как что-то с грохотом летит на пол. Шлепки громче, дыхание тяжелее, стоны, всхлипы, бесконечные поцелуи и постоянные касания.

Это чертов рай, клянусь, но с этой женщиной я буду готов даже сгореть в аду.

Опускаю глаза в место соединения наших тел и искренне не понимаю, какого черта все три года мы были так далеко друг для друга, если мы совпадаем как два кусочка идеального пазла. Касаюсь пальцами клитора, Света тут же вздрагивает и протяжно стонет мне на ухо, а потом неожиданно отрывает мою руку от себя и говорит.

— Не надо. Ты такой сумасшедший, я и так кончу. Лучше целуй.

Я точно не выйду отсюда прежним человеком.

Ни-ког-да.

И я целую как бешеный. Наматываю ее длинные светлые волосы на кулак и впиваюсь в рот выносящим мозг поцелуем, при этом не переставая трахать ее на, отныне, самом любимом столе в мире. Крутой стол, честное слово, в мой кабинет надо такой же!

— Костя... — она отрывается от моих губ и крепко зажмуривается. — Кость, я сейчас… Я собираюсь…

Света напрягается каждой клеточкой тела и я стараюсь держать себя в руках, чтобы не менять темпа и позы, которые могут сбить ее оргазм. Беру рукой ее грудь, пальцами захватываю сосок, зажимаю его между пальцами до легкой боли и чувствую, как она тесно сжимает меня, и…

— Да-а-а! Да, Костя…

— Моя девочка, — рычу в ее губы и кончаю сразу же, как она отпускает себя.

Одновременное удовольствие накрывает с головой и ощущается чем-то таким, чему нет определения во всем мире. Это слишком хорошо, чтобы я мог это описать. Это просто охренительно.

Еще несколько минут Света сидит на этом столе, а я стою между ее ног. Мы обнимаемся, лениво целуемся и совершенно точно не хотим отпускать друг друга. Я бы с удовольствием утащил бы ее к себе и не выпускал из постели до самого утра, но ее ждет Макс, а я…

А мне надо очень много подумать над тем, что она сказала мне сегодня. Чертовски много подумать.

Сегодняшнее утро

Теперь вы в курсе, почему это утро — самое лучшее в моей жизни. Порадовались за меня?

Вчера я отвез Свету домой и мы еще минут двадцать целовались в машине, но потом она убежала, а сегодня утром отпросилась на полчаса, поэтому я не смог за ней заехать, но вызвал ей такси.

Иду по офису, и, клянусь, мне кажется я свечусь ярче начищенной монеты. Сотрудники не понимают, какого хрена я вдруг такой приветливый, но мне плевать. Я просто охренеть как сильно влюблен!

Спускаюсь на третий, отдаю важные документы кадровикам. Даже не стал посылать нового секретаря, сам пошел! Парень, кстати, толковый, пусть работает, меня все устраивает.