Но все ночные планы были разрушены… моими подругами.

— Кать, а Кать. Вот ты спишь и спишь каждый день, — приобняла меня Олеся и позвенела пакетом с бутылками. Во время ярмарки она успела накупить этого отменного алкоголя, я даже и не задумалась, для чего. Хотя могла догадаться, — а девичника у нас так и не было. А послезавтра Новый год и домой.

— Да знаете, я как-то…

— Согласна, мы стали все меньше проводить время вместе, — Ната с прищуром повернулась к Диме и сложила руки на груди, и я тут же выросла между ними. Не хватало мне тут лишних подозрений. И так ходим по краю.

— Слушайте, девичник. Такая хорошая идея! — нервно хохотнула, разворачивая их от Димы, который так и остался стоять в коридоре. — У кого будем сидеть?

Леся задумалась:

— Хм, дай подумать…

Я прощально и даже грустно обернулась к нему и покачала головой: не судьба. Он помотал в ответ, как бы намекая, что есть еще завтра и мы все успеем. Успеем провести время вместе.

Но вот только мы не знали, что это последнее здесь завтра поставит все с ног на голову.

Глава 17

Утром я чувствовала себя так, словно по мне проехались катком. А потом еще несколько раз, а то в первый мне было не слишком плохо. Ну, а на что я рассчитывала, когда соглашалась на эту авантюру? Я плохо помню, что вчера было. Кажется, мы выбрались из номера. А вот куда…

Со скрипом лазая по чердаку сознания, я так и ничего не нашла. Кроме лица Димы. Что он забыл в моих воспоминаниях? Оу…

О нет.

О боже!

Я бросилась к телефону в поисках компромата. Он был почти разряженным, но последние десять процентов дали возможность залезть в наш девичий чат. Фотки. Сначала нормальные, с фильтрами и бутылочкой просекко. Затем уже видно блеск в глазах и фотки становятся из разряда: выложу в историю, чтобы через двадцать четыре часа ее больше никто не видел.

Затем пошли видео как мы поем. Я стыдливо представляла, сколько наших соседей это могло услышать.

А вот какое-то видео…

— Да ладно, ты должна быть рядом со своей любовью! — смеется Олеся. Камера трясется, видно то ее лицо, то коридор, то волочащихся позади нас. Останавливаемся у двери номера.

Ната вяло хмурится, опираясь на стенку.

— А вдруг он спит?

— Не, — легко отвечает и отмахивается, — я Егору звонила, они у Катиного суженого сидели и только что ушли.

— Отлично! — я вдохновлено толкаю дверь.

— И давно у тебя номер Егора? — интересуется сзади меня Наташа, на что Леся отвечает:

— Всегда был.

— А, это из-за того, что ваши родители…

— А вот и он! — камера направляется на меня, я вишу на полуголом, поддатом и ошеломленном парне. — Любовь всей моей жизни!

— Горько! — кричит Олеська…

Я медленно выключила телефон и осторожно, словно бомбу, положила под подушку. Затем легла следом и закрыла глаза. Боже, боже, боже…

Какой позор.

Видео выложено Олесей, поэтому я не могу его удалить и сделать вид, что ничего не было. И что я им скажу… Правду? Да. Теперь я вынуждена им сказать правду. Если только вчера все как на духу не выложила, учитывая, сколько мы выпили.

— Бли-и-ин… — взвыла в подушку. Все. Больше ни капли в рот. После таких походов падать ниже уже некуда.

Через время я выползла в душ, а потом, завернувшись в одеяло, снова держала в руках чертов телефон. Дима был в сети.

Отложила его.

Снова взяла.

Задумчиво зависла, держа его в руке:

— Что вчера было?

И тишина. Он не читает, а я от волнения не знаю, куда деться. Но через полминуты смартфон тренькнул.

— Ты уже проснулась?)

— Да…

— Понял. Жди. Щас приду.

— Что? Нет! Стой!

Но он уже не читал. Значок онлайна перестал гореть.

Я вскочила и нашла свои шорты, борясь с легкой тошнотой и головокружением от такого резкого подъема. Затем так же быстро юркнула под одеяло и притворилась, будто только проснулась.

Дверь открылась и тихо захлопнулась. Шаги проследовали ко мне, и сердце гулко забилось. Мой псевдопарень улыбнулся, на секунду замирая в проеме.

— Я принес тебе кое-что, — Дима сел на край кровати с каким-то пакетом и достал оттуда бутылку минералки.

— Спасибо, — жалобно выдохнула и протянула к ней ладонь. Храни его Господь за такую заботу. И чтобы я делала без него?

— Я туда еще лекарство подмешал, быстро поможет…

— Угу, — быстро кивнула и приложилась к горлышку.

Все это время парень терпеливо ждал, и я заподозрила неладное. Черт. Я же спросила его о вчерашнем. Пришел посмотреть в мои стыдливые глаза, гад?

— Я мало что помню, — сама начала разговор, потому что его пытливый взгляд напрягал. Я чувствовала себя совсем не в своей тарелке, вечно избегая его лица, внезапно стал интересен потолок, обои, шторка тоже ничего, — но мы, кажется… помешали тебе отдыхать…

— О, это еще мало сказано, — хмыкнул, — я так понимаю, ты своим подругам все рассказала? Ну, что мы непросто…

— Я не помню! — перебила его и прижала ладони к горящим щекам. Подтянула к себе колени и уткнулась лицом, обхватив ноги.

— Эй… — шуршание. Кровать прогнулась совсем рядом. Теплые руки прошлись по спине и приобняли. — Я не знаю, чего ты боишься, но, наверное, это для тебя важно. Мне кажется, твои друзья должны тебя понять. Иначе… какие они после этого друзья?

— Может, ты и прав… — пробурчала, но по телу уже разливалось спокойствие. Как бывает, только когда он меня обнимает.

С Леней все было… не так.

Да было спокойно, но не было ощущения безопасности и комфорта. Порой с ним было весело, но он не мог заставить меня долго смеяться. В общем-то, Леня никогда не был шутником.

Сердце слегка сжималось и трепетало, но я никогда не испытывала этого чувства… Когда ты можешь задохнуться от… любви к человеку. Когда он становится твоим кислородом. Когда ты просыпаешься с мыслями о нем, засыпаешь, живешь с ними. Когда он заполняет тебе всю пустоту, которая жила до этого. А остальное… оно же решится, да?

И что будет с нами завтра? Ведь завтра тридцать первое, и мы разъезжаемся по домам. Нашему договору конец. Мы снова свободные люди. Такие,